Принцесса тьмы
Шрифт:
Мэр взглянул на нее почти обиженно.
– Ладно, продолжим, - заторопился он.
– Там посуда. Царская. Дворцовая. Если хочешь взгляни.
Сервизы, вазы, кубки. Фарфор, серебро с чернением и позолотой, хрусталь, цветное стекло, инкрустации.
– А за той дверью?
– Мебель. Ручной работы. Резная, такая как у нас. Вельможи оборудовали здесь для себя с десяток таких комнат.
– А что там?
– Это как раз наименее интересно. Хотя, может быть, для тебя...
– Он отпер дверь, приглашая ее войти.
На стеллажах, под толстым слоем пыли бесславно коротали век за веком
– Можно их потрогать?
– благоговейно спросила она, подходя к одной их полок.
– Испачкаешься. На них вековая пыль.
– Ничего. Я не испорчу. Я осторожно.
Она выбрала одну, не слишком объемистую, не слишком тяжелую, сдула с нее слой пыли, отстегнула филигранные застежки. Толстый переплет с орнаментом из мелкого жемчуга напоминал скорее шкатулку. Пожелтевшие листы из тонкой, словно бы промасленной кожи были испещрены затейливыми письменами. Каллигрфический почерк неведомого писца напоминал тонкую кружевную вязь с акцентами на витиевато разукрашенные заглавные буквы. В особый восторг привели Сэд красочные, щедро покрытые сусальным золотом миниатюры... Однако заметив, что мэр проявляет нетерпение, она поспешила закрыть старинный манускрипт. И бережно водрузив его на место, умоляюще попросила:
– Ты не разрешишь мне побыть здесь часок-другой? Я бы хотела без спешки познакомиться с ними.
Она не сказала “с книгами”, она сказала “с ними”, как об одушевленных живых существах.
– Боюсь, в ближайшее время это вряд ли возможно. Ты же знаешь, какие нас ожидают дни... Поспешим. Я не показал тебе еще и десятой доли того, что наметил. Я не показал тебе самого главного.
– Как раз самое главное ты мне только что показал.
Пропустив мимо ушей ее реплику, мэр с таинственным видом отпер небольшое помещение, где на простых дубовых лавках стояло в ряд с дюжину обшитых сафьяном сундучков. И хоть никого кроме них здесь не было, мэр плотно прикрыл за собой дверь.
– Что в них?
– слегка нервничая спросила Сэд. Ей не нравился загадочно- ликующий вид мэра и его алчно дрожащие руки.
– Мои сокровища, - понизив голос и сверля ее взглядом, произнес он и распахнул перед Сэд один из сундуков.
Почуяв живительный свет, из глубины сафьянового плена благодарно вспыхнули и рассыпались веером сверкающих искр драгоценные каменья небывалой величины.
– Там, Наверху, я специально обошел все их музеи, включая Оружейную палату в Кремле, - хвастался мэр.
– То, что они демонстрируют, жалкие отбросы по сравнению с тем, чем владею здесь я.
– Он потащил Сэд к следующему сундучку.
– Ты только взгляни!
И он принялся извлекать одну за другой броши, колье, ожерелья, браслеты, диадемы, подвески, серьги, булавки тончайшей филигранной работы на золоте, платине, серебре с многокаратными бриллиантами, изумрудами, рубинами, сапфирами... Рядом хранились целые коллекции воротничков, поясов, манжет, кокошников, сплошь
Сэд невольно залюбовалась игрой бликов и оттенков, неповторяющимся изяществом рисунка, чистотой тщательно подобранных и искусно ограненных камней, богатством фантазии и мастерством неведомых умельцев.
– Выбери себе любое украшение.
– Мэр сопроводил свой порыв щедрости царственным жестом.
– Нет-нет, не сейчас, - поспешно ответила Сэд, отворачиваясь от сундучка.
– А я хочу сейчас!
– стоял на своем мэр.
– Я так решил. В честь твоего чудесного пробуждения. Доставь мне удовольствие... Ну хорошо, я выберу сам.
По тому, как он по-хозяйски подошел к сундучку, как извлек почти со дна маленькую высокую шкатулку, видно было, что содержимое сундуков он знает наперечет, что над этими сокровищами он проводил многие и многие часы.
Мэр открыл шкатулку. В ней лежал огромный, оправленный в платину изумруд. Его уютное панбархатное ложе обвивала золотая цепь с вкраплениями мелких алмазов. Он собственноручно надел бесценное украшение на шею супруги и, отстранившись, окинул ее оценивающим взглядом.
– Великолепно. Бесподобно. Вы словно созданы друг для друга! А как он подходит к твоим глазам!
– удовлетворенно отметил мэр.
– Изумруд в 23 карата! Сам измерял. Я хочу чтобы ты его никогда не снимала... А теперь примерим вот это.
В его руке кровавым багрянцем полыхнул широкий золотой браслет. В следующий миг браслет наручником защелкнулся на ее тонком запястье. Он представлял собой две сплетенные орхидеи, рубиновые лепестки которых переливались всеми мыслимыми оттенками - от бордовых и яркоалых до нежно-фиолетовых и почти прозрачных.
– Боже, какой он тяжелый, - без энтузиазма проговорила Сэд, разглядывая свое новое украшение.
– Еще бы! 96 рубинов по два карата каждый! И это еще не все.
– Источая самодовольство, мэр продолжал осыпать ее своими щедротами.
– Брилиантовые серьги русской императрицы. Хороши, не правда ли? Взгляни, какая огранка! Какая игра! Теперь они твои. Стой смирно, не сопротивляйся!
– И мэр сам вдел серьги в ее уши.
– Сколько раз я мечтал о том, чтобы эти великолепные вещи покинули свои темные сундуки, чтобы они воссияли на живой человеческой плоти... На тебе, Сэд! Чтобы все могли увидеть, как сказочно мы богаты.
– Отступив на шаг, он снова внимательно оглядел ее.
– Вот теперь я доволен. Вот теперь ты - настоящая царица, кем тебе и подобает быть при таком муже.
– Я чувствую себя новогодней елкой, а не царицей, - пожаловалась Сэд.
– Признаться, я ожидал от тебя других слов, - нахмурился мэр.
– Но, как бы ты там себя не чувствовала, я запрещаю тебе снимать их. Они должны быть на тебе, когда мы начнем перебираться Наверх. Мало ли что может случиться с нашим багажом. А эти украшения - целое состояние, которое, в случае нужды, позволит нам безбедно прожить всю оставшуюся жизнь.
“ Так вот, значит, зачем он нацепил на меня все эти побрякушки, - сообразила, наконец, Сэд.
– Вот чем вызвана его неожиданная щедрость. Личный, ходячий капитал. Ай да земляной червь! Я и не предполагала в нем такую, чисто земную практичность.”