Принцесса Володимирская
Шрифт:
Молодой человек, хотя и с трудом, решился на эту ложь, надеясь, что Шель отправится на поиски, но Генрих, бог весть почему, не поверил графу. Он остался в Париже, справляясь об адресах всех иностранок. Много раз до его слуха доносилось имя владетельницы Азовской, которая блистала в высшем кругу, но, конечно, никогда Генриху и на ум не могло прийти, чтобы это была Алина.
Между тем красавица авантюристка, казалось, достигла теперь того, что долго было ее мечтой.
Ее положение и обстановка в Париже были не те, что прежде в Германии и в Лондоне. Теперь она была в блестящем придворном
Но авантюристская жизнь привела ее теперь наконец к тому моменту, когда приходилось распутывать те узлы, которые она, а отчасти и сама судьба завязали…
Почти одновременно два удара разразились над беспечной головкой авантюристки.
XVII
С того дня, что Понятовский, любимец русской императрицы, ею покровительствуемый, вступил на престол польский, во всем королевстве начались смуты, и все, что было истинных патриотов, стало эмигрировать. Образовалась известная Барская конфедерация, которая начала упорную борьбу со Станиславом-Августом. Все главные города Европы увидали у себя добровольных изгнанников – польских магнатов.
Сначала силы поляков были разрознены; некоторые из магнатов, пожив за границей, готовы были примириться с Понятовским и вернуться снова на родину, но лето 1772 года изменило положение дел.
Сильные соседи польского королевства отняли у Понятовского большие провинции; примирение стало невозможным, и все, что было патриотов польских, стало энергически действовать против России.
Осенью и зимою французское правительство стало явно склоняться на сторону поляков.
Таким образом, в то время, когда Алина явилась в Париж, столица Франции сделалась вдруг главным пунктом всей польской эмиграции. Тайные общества, существовавшие прежде в Германии, избрали своей резиденцией тоже Париж.
Сначала они помогали конфедератам Бара в борьбе с Понятовским; теперь же отчасти примирились с ним, чтобы действовать против общего врага – русской императрицы.
Особые польские кружки, существовавшие в Париже и не входившие ни в какие сношения с официальным представителем Польши, то есть с Огинским, теперь переменили свой образ действий.
К концу зимы посланник Понятовского уже сносился с недавними врагами, был в тайной переписке с конфедератами и бывал в заседаниях и обществах, которые так недавно боролись с его королем.
Конфедераты, а равно и парижские эмигранты готовы были признать Понятовского королем, но с условием, чтобы он вернул при помощи Турции и Франции утраченные провинции.
Активное участие принимал в этом обществе иезуитский орден, конечно, с благословения святого отца.
Главными деятелями были духовные лица ордена Иисуса и женщины. Одну из главных ролей играла теперь та же княгиня Сангушко, покровительствовавшая талантливой музыкантше, владетельной «даме Азовской».
Всякий раз на ее музыкальных собраниях или на балах
Общество это, конечно, подозревало в Алине авантюристку, но женщина эта была так красива, так изящна, так замечательно образованна и воспитанна, что трудно было отнестись к ней с высокомерием. Вдобавок, а это было главной причиной и главным поводом любезного к ней отношения, она говорила по-польски.
Однажды княгиня Сангушко объявила Алине, что вновь прибывший в Париж епископ Родосский, in partibus infidelium [20] , перезнакомившийся со всем обществом, желает иметь честь познакомиться и с нею.
Княгиня передала Алине, что человек этот замечательного ума, пользуется расположением римской курии, почти друг всех кардиналов и сам на дороге, чтобы получить кардинальскую мантию.
Алина уже слышала от Огинского о приезде епископа, который считался одним из самых ревностных деятелей и противников русского правительства. Его даже называли в числе других основателей Барской конфедерации.
Помимо замечательного ума, энергии, епископ обладал таким большим состоянием, которое помогало ему играть видную роль среди эмигрантов. Он пожертвовал немалые суммы в пользу конфедератов.
Через несколько дней у княгини Сангушко снова был музыкальный вечер; следовательно, снова приходилось Алине быть там и играть почти главную роль. Ее замечательное дарование уже давно приводило в восторг весь кружок. Каждый раз, когда общество знало, что Алина будет участницей в концерте, гостиные княгини наполнялись охотно польским и французским высшим кругом.
За последнее время красавица выучила несколько польских мотивов, которые замечательно разыгрывала на своей арфе. Если и прежде ее исполнение встречалось аплодисментами шумными и искренними, то исполнение национальных мотивов производило фурор.
«Гимн барских конфедератов», сочиненный одним из эмигрантов-музыкантов, приводил патриотов в особенный восторг. Этот гимн благодаря Алине, прекрасно исполняемый ею, стал модным мотивом. После нее весь Париж повторял его наизусть. В салоны княгини Сангушко стали проситься многие парижане и даже иностранцы, ей незнакомые, только ради того, чтобы слышать исполнение гимна.
Немало действовала на воображение и обстановка. Среди блестящей толпы гостей богатого дома играла замечательная красавица, владетельница Азовская, следовательно, чуть не принцесса и, вдобавок, обладательница миллионов вместе с удивительным дарованием!..
XVIII
В этот вечер Алина точно так же ранее других приехала к княгине, а вслед за нею, в отдельной карете, привезли ее арфу.
Когда дом княгини начал наполняться гостями, когда уже было человек пятьдесят, являвшихся всегда ранее прочих, мажордом княгини, докладывавший громко имена прибывающих, появился среди больших дверей, ведущих в гостиную, где сидела хозяйка, и возгласил официально важно:
– Монсеньер, епископ Родосский!
Княгиня обернулась в сторону Алины и дала знак, что она представит епископу ее одну из первых. Затем княгиня поднялась и вышла навстречу духовному лицу.