Принцип 8
Шрифт:
– Что-нибудь сохранилось? – задал он нежданный вопрос.
– В каком плане? – растерялся Ёжик.
– В любом. Нужны погодные метки, следы. Улики с места происшествия.
– Ничего такого не припомню.
– Нехорошо. Это усложняет работу до предела.
– Если дело касается зелёных…
– Деньги ни при чём. Надо отталкиваться от фактов, а их нет. Смотрел детективы?
Кивок.
– Ну вот. – Дубнер поменял лапу, что фиксировала подбородок. – Уверен, что нет следов?
– К сожалению, – огорчённо сказал Ёжик.
– Тогда, скорее всего, мы в тупике.
– Странно.
–
– Ерунда в голову лезет: палки там, деревяшки.
– М? – Бобёр насторожился.
– Вспомнился тот дуб, обугленная ветка его…
Кулак дамбостроителя уплыл в сторону, подалась вперёд морда, в обхвате превышающая три ежовых.
– Ветка? – эхом отозвался Дубнер. – А ну-ка опиши.
Ёжик безразлично хмыкнул.
– Обыкновенная. Такая, знаете… – Нарисовал в воздухе лапами два овала. – Грушу напоминает, словом.
Дубнер стартовал из-за стола быстрее, чем ракета с полигона.
– За мной. – Печатая шаг, отшельник скрылся в соседней комнатке.
Делать нечего, Ёжик потопал туда же.
Когда он вошёл, прямоугольный люк в полу – уводящая в неизведанность дыра – был уже открыт. Бобёр сменил деловой костюм на галоши с плащом.
– Не бойся, Ёж, никто тебя не съест. Тем более что я сыт, ха-а.
– Э?..
– Снова шутка. Лезь, говорят, если хочешь до правды добраться.
Гость чуть помялся возле дышащего прохладой отверстия, но всё же спустился по узковатым, вделанным в глину ступеням. Погасив светильник и поругавшись, пока втискивался в лаз, скоро рядом оказался кряхтевший от натуги спутник-водолаз. Потянул за неразличимый впотьмах шнурок, захлопывая крышку, – искусственная ночь обрушилась водопадом, памятной яростной грозой. Но длилось ничто секунду, не более: удар, вспышка, треск, и вот внутренности подземного хода выявляет из небытия факел, который зажёг Дубнер от хранящегося здесь же, на неприметной полочке кремня.
– Порядок? – заботливо спросил иммигрант.
– Вполне. – Ёжик повертел головой, ловя напряжение притихшей пустоты, мистику изогнутых теней, что заставлял прыгать горящий факел, фантастику теряющегося вдалеке коридора. И добавил слегка дрогнувшим голоском: – Вроде бы.
– Отлично. Сразу заметно, ты парень смелый, хоть и трусишь иногда.
– Как это?
– Очень просто: любой когда-нибудь, да боится. Однако далеко не каждый способен на борьбу со страхом и, тем паче, на поступок. Ладно, хватит болтать.
Экстрасенс с клиентом направили стопы по длинноте туннеля, преувеличенной затейливой игрой светотени. Повороты чередовались с прямыми участками в произвольном порядке. Зверя, что поменьше ростом, сопровождали авантюрные ассоциации; тот, что выше, беззаботно насвистывал. Ёжик бессознательно похлопывал по боку ладошкой в такт чудной заводной мелодии.
– Хорошая песня, – заметил он, в том числе чтобы развеять отнюдь не книжный саспенс. – Как называется?
– Кабы знать, – пространно ответил Дубнер.
Слева и справа проплыли, зацепившись за краешек зрения, самодельные перекрытия. Колючий рефлекторно повернул голову, мозг принялся анализировать, насколько надёжны конструкции.
– Крепкие, – почуяв, о чём задумался экскурсант, уверил бобёр. – Мазила помогал строить, крот опытный, так что выдержат…
Провожатый увлечённо рассмеялся.
«Просто у животного такой юмор», – напомнил себе Ёж в попытке свыкнуться с поведением Дубнера.
Дорога устремилась к вертикали. Не прошло и пяти секунд, как зычный, курсировавший от стены к стене смех прервался спокойным:
– Вот и всё.
Сунув факел в металлическое кольцо на стене, Дубнер дёрнул за спрятанный сучок. Скользнула вверх дверь. Ёжика не стали дожидаться: схватили за запястье и вытянули под звёздное небо. Луна загадочно улыбалась из космоса, рикошетом отбрасывая свет на подружку Землю. Бледно-жёлтые лучи перечёркивали воздух, стелились по траве, полосами ложились на электростанцию. Справившись с удивлением, Ёж крутнулся – и уткнулся носом в древний, необъятных размеров, разлапистый дуб.
Потом выяснилось, что Дубнер куда-то подевался. Окликнул его, на что получил недовольное исчерпывающее «Тут». Обошёл громадный ствол кругом, подступил к бобру; тот рассматривал перебитую молнией ветку.
– Подходящая форма, – подытожил отшельник.
– Для чего?
– Не удивлён, что это случилось возле постройки людей, – невпопад ответил Дубнер.
Устроил пятикилограммовый кусок на мощном плече, вперевалочку затопал к потайной двери в дубе.
– А теперь куда? – нагнав, осведомился Ёж.
– Спать. У меня дома, на чердаке, переночуешь, а утром отведу в деревню.
– У вашей хижины есть чердак?
Бобёр притворился, что не услышал; подойдя впритык, прошептал:
– Чтоб ты знал, производственная травма, да. Но слышу я не какую-нибудь аномальную муть!
Ёжик в тон собеседнику машинально заговорил шёпотом:
– Звук?
– Угу. И мелодии. Ты тоже услышишь, позже.
Они шагнули в полость, что вытягивалась катакомбой.
– Прекрасная тут реверберация, не правда ли? – Озвучил риторический вопрос Дубнер, опуская сучок-рычаг.
Выскочила тайная дверь. Заглушив Ёжиков вопрос «реве… что?» и утвердившись на прежнем месте, дверь вновь придала дубу вид обыкновенного дерева.
Часть 2. Гитара
1/5
В доме безработного электрика любая вещь выглядела ненадёжной (за исключением ламп, наверное), чердак же претендовал на звание наиболее тревожного помещения. Скрипящие, проседающие половицы в паре мест треснули или вздыбились, стены вогнулись, окошко-лилипут покрылось грязью, затянулось паутиной, потолок качался попугаем на жёрдочке, стоило неуверенно подуть ветру. Кровать издавала пронзительные астматические звуки; когда-то подложенные Дубнером брусочки дерева ничуть не улучшили положения: ночной «дом» всё так же раскачивался с жуткой амплитудой. С достопримечательностями в комнате дело швах, в то время как просто примечательности, казалось, прут изо всех щелей: ни светильника, ни обоев, ни ковра. Потерявшие цвет тоненькие занавески на малюсеньком окне, металлическая койка с чистым жёстким бельём – вот и вся обстановка. «Звёздами» гостиница похвастаться не могла, а если говорить начистоту, рейтинг ночлега значительно ушёл в минус.