Принцип домино
Шрифт:
Наконец к семи часам они подвезли Юлю к зданию редакции «Российских ведомостей».
— Нужно сделать все так, чтобы было понятно, где именно это происходит, — пояснил Саша, сначала сам засняв на камеру вывеску газеты.
После чего он положил камеру ей в приоткрытую сумочку, так чтобы ее глазок был наружу, и включил запись.
— Сумку поставьте напротив вашего любовного ложа… — сказал он ей. — Например, напротив дивана в его кабинете. И больше ничего не трогайте. Выберите такую позу, чтобы обязательно было видно его
Она по-детски вздохнула:
— Понятно… Мы с вами потом обо всем поговорим. Ну как, папочка, благословляешь?
И поцеловала Савелия в губы.
— Вы всегда сами ее подвозите к нужным людям? — спросил Саша, когда она исчезла за стеклянными дверями здания и выходившие оттуда мужчины еще некоторое время оглядывались, прежде чем отпустить дверь.
— Вам хорошо смеяться, — мрачно сказал Савелий. — Вы молодой, красивый… Похожи на киноартиста. И наверняка переспите с Юлей в самое ближайшее время. В постели она тот самый вечный двигатель, который отчаялись найти ученые всех времен и народов, но мне, в моем возрасте, нужна передышка, а не только одышка. И хоть иногда спать с законной супругой. Которую по-человечески жалко.
— Она хоть совершеннолетняя? — Саша кивнул на дверь, за которой только что скрылась Юля.
— Я давно уже задаюсь другими вопросами, — махнул рукой великий певец. — Вот кто бы мне помог от нее отвязаться?.. И забыть ее, чтобы уже никогда не вспоминать, ей-богу, я для этого человека готов на все! Только чтобы наконец избавиться от этой ведьмочки! И сделал бы все для вас и вашего босса, что только в моих силах!
— Вы и так все сделаете, что мы попросим, — усмехнулся Саша. — И вы это прекрасно знаете… Но можно сделать так, чтобы она навсегда отвязалась от вас.
— Что вы хотите этим сказать? — встревожился Савелий. — Нет-нет, если то, о чем я сейчас подумал… Только не это! Она же еще ребенок! Ей еще жить да жить!
— Хотите сказать, вы ее совратили еще малолетней? — поднял брови Саша. — И давно?
— Вы не так поняли, — поправил Савелий. — Она в душе — сущий ребенок. И не виновата в тех мерзостях, которые ей навязали взрослые дяди.
— А я вам еще ничего такого не сказал, — каменно произнес Саша. — Вы же сами только что пожелали, чтобы она вас больше не беспокоила, верно?
— Да нет… Опять вы не поняли. Я хочу ее забыть и больше не вспоминать… — простонал Савелий. — Чтобы сама мысль о ней внушала мне отвращение. Но это не значит лишать ее жизни. Наоборот, я буду страдать еще сильнее.
— А вы представьте себе, чем Олег там с ней сейчас занимается… — Саша посмотрел на часы. С вашей пассией. И вам не потребуется психоаналитик.
— Если бы… — снова вздохнул Савелий. — Боюсь, еще немного, и мне потребуется не психоаналитик, а психиатр.
8
Утром
— Ты завтра идешь на панихиду? — спросила жена, заглядывая через его плечо в статью.
— А кто-то еще умер? — обернулся Игорь.
— Ну как же… Гену Лагутина убили с его девушкой у нее дома, неужели ничего не слышал?
— Ах да… Слышал, конечно… Его здесь будут хоронить?
— Родители так захотели. Единственный сын… Похоронить его на Троекуровском кладбище. Там у них кто-то из родственников лежит. Там и будут отпевать. Передали, что сегодня его тело доставили из Петербурга. Я к тому, что ты со вчера читаешь эти опусы Олега Быстрова, а ведь он с Геной и Лилей были лучшими друзьями… Представляешь?
Во второй половине дня Игорь приехал в Генпрокуратуру, предварительно созвонившись с Померанцевым.
— У меня нет сомнений, что статью писал Олег Быстрое, — сказал он, едва поздоровавшись, когда вошел в кабинет, где был и Гера. — И есть еще одно обстоятельство. Вы слышали про недавнее двойное убийство двух журналистов в Питере Гену Лагутина и Лилю Зайцеву? Я и моя жена немного знали покойных. Гена — чистый и мягкий человек, мухи не обидит. Кстати, он однокурсник и приятель Олега Быстрова, ответственного секретаря «Российских ведомостей». Они вместе учились. Лиля была честная, волевая, жесткая, никому спуску не давала. Что-то там между ними произошло. Вроде она бросила Олега, предпочла ему Гену.
— Да откуда ты все знаешь? — сощурился Гера. — Или ты тоже предпочитаешь мировые заговоры обычным бытовухам? Ну что я тебе говорил? — спросил Гера у Померанцева. — У Игоря к утру будет готовая версия. Мол, Олег Быстрое убил обоих из ревности. Вернее, у него длинные руки и он их заказал из Москвы…
— Я слышал другую версию, будто Лагутин, по-видимому, погиб не случайно, — сказал Померанцев. — Он в этот день приехал из Москвы к своей знакомой Лилии Зайцевой, которая проводила какое-то журналистское расследование, и остался у нее. И в тот же вечер к ним пришел убийца. По-видимому, она его хорошо знала и потому открыла дверь. Нам, кстати, уже прислали по факсу фоторобот убийцы.
Валерий достал ксерокопию, на которой был изображен брюнет среднего возраста с прямыми бровями и длинным, грушевидным носом.
— Одно могу сказать: это не Быстрое, — сказал Игорь. — Какой-то восточный человек. Правда, без усов.
— Кто их знает… — продолжал Гера. — Возможно, ты, Игорек, прав. Может быть, он ее новый хахаль? И здесь все-таки старая, как жизнь, лав стори? Типа роковой треугольник? К примеру, так: к ней прилетел этот очередной бойфренд, — кивнул он на фоторобот. —