Принцип каратэ (сборник)
Шрифт:
«Мне все равно, пусть будет рожа овечья, ничего, прикроем!» Для него главное — тряпки, деньги… Если у какой-нибудь уродины двадцать платьев да все руки в кольцах, он ей будет все пятки лизать и каждое слово ловить. А мне: «Знай свое место!» Я для него не человек, а лошадь, даже стихи про это написал! Он ведь еще и великий поэт.
— Какие стихи?
— О, там тонкая издевка. Мол, кто он и кто я. Если найду, дам вам почитать.
Марочникова разволновалась не на шутку, лицо раскраснелось и приняло неожиданно злое выражение.
— А
Она на секунду замолчала и устало махнула рукой.
— Ладно, не хочу сейчас об этом говорить…
— На допросе вы были настроены по-другому. И считали Золотова «нормальным парнем».
— Ну вы же меня спрашивали об убийстве… К этому он отношения не имеет. А мои впечатления и переживания к делу не пришьешь, вас же интересуют факты… И вообще со следователем лучше не откровенничать.
— Простите, а за кого вы принимаете меня в данный момент?
— Как за кого? Я с вами просто как с человеком.
— Так не получится.
— Все же сейчас мне проще. С вами я почему-то чувствую себя свободно, как с хорошим знакомым, и, мне кажется, могу говорить о чем угодно…
— Да, я исповедник в силу профессии, — попытался я перевести разговор в шутку. — Только вот грехов не отпускаю.
— Жалко… Сейчас никто не отпускает грехов. Что же Маринке делать?
— Как говорится, искупать вину.
— Искупать… Как она там?
— Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Ладно? Вот скажите: если вы так расцениваете Золотова, то почему же продолжаете с ним… — я запнулся, подбирая слово, — дружить?
— А куда от него денешься? Он как паук — оплетает со всех сторон.
На глазах у Марочниковой заблестели слезы. Резкие смены настроения, быстрый переход от смеха к слезам и наоборот выдавали в ней натуру нервную, со слабым типом характера, вынужденную нести в себе какой-то тяжкий груз, который не с кем разделить.
— Ладно! — Она беспечно махнула рукой и поднялась со скамьи. — Ну его к черту!
Давайте отправимся ко мне, чаем угощу.
Марочникова улыбалась и смотрела весьма обещающе. В согласии она не сомневалась и привычным жестом попыталась взять меня под руку.
— Спасибо, — я отстранился. — Танца вполне достаточно.
— Достаточно? — удивилась она. — Для чего?
— Для выговора! — отрезал я и пояснил:
— Как-никак, я следователь, а вы — свидетельница по делу, от этого никуда не уйдешь. Да и вообще…
— Неужели вы такой зануда? По крайней мере проводите даму!
— Дама, уверен, дойдет сама. До свидания.
— Вот тебе раз! — Марочникова была в полном недоумении. Очевидно, в ее представлении совсем не так должен себя вести мужчина в подобной ситуации. — Вы же не бросите меня одну? Мне так тоскливо!
Я вспомнил разговор с Лагиным, когда он предостерегал меня от поджидающих следователя искушений. Правда, он не имел в виду плотские…
— Я не гожусь на роль утешителя.
Искушение не овладело мною, так что даже не с чем было бороться.
— Вам надо найти хорошего друга, и все войдет в норму. И держитесь подальше от Золотова.
Банальные слова. И вообще — самое бесполезное дело давать советы как жить: умному они не нужны, а дурак все равно не сумеет использовать.
Я пошел к подземному переходу. Каблуки Марочниковой застучали в противоположную сторону. Дул холодный неприятный ветер.
У входной двери я оглянулся. Золотов мог просто-напросто пойти за мной от прокуратуры и вон с того угла пронаблюдать, куда я зашел.
Дома было тепло, уютно. Не зажигая света, я прошел в спальную комнату, поцеловал Асю в щеку, она что-то по-детски пробормотала во сне.
Мне спать не хотелось. Вышел на кухню, поставил на газ чайник, достал принесенную Вальком книгу. Надо дочитать и отдать, неудобно.
"… Трехпалый Охотник был прав — мелкие детали трансформируются в последнюю очередь. Всякие второстепенные косточки, хрящики, нервные окончания… Все эти мелочи, незаметные по отдельности, в совокупности дают хорошо описанный Карпецким «эффект псевдоса», на который я и среагировал, хотя, нажимая спуск, и не отдавал себе в том отчета — механический рисунок походки: неживые, плохо согласованные движения конечностей, будто движется большая заводная кукла. Ему нужны были еще три-четыре абсорбации. С учетом сложной психической структуры Горик мог заменить две… И я две… Так вот почему эта мерзость решила напасть днем и сразу на двоих! Слишком лакомые, жирные, вкусные кусочки, жалко упускать!
И будь он на ступень развитее — не упустил бы. Не стал бы рисковать, рассчитывая на правдоподобное обличье, затаился бы за камнем, как низкоразрядные твари, у которых другого способа-то и нет, пропустил нас, и все…
Меня передернуло, по телу пробежал озноб, я отошел в сторону и сел на землю рядом с Гориком. Он как увидел звериные уши да заглянул в глаза, так и замолк, втиснул между лязгающими челюстями антистрессовую таблетку и ждал, пока она подействует. Мы просидели молча минут десять, потом набежала тень, и, подняв голову, я увидел ребят из аварийной группы. Следующие дни были до предела заполнены анализом полученных материалов.
Видеозапись происшедшего автоматически произведена индивидуально носимыми камерами с разных ракурсов, что позволило воссоздать объемную модель нападения и хронологически совместить ее с нашими ментограммами. На ментограмме Горика имелся отчетливый провал в момент зацепа. На моей — крохотная выщерблинка секундой позже, когда зафиксированный мощной оптикой фиолетовый луч пропорол надвздошье оборотня.
Впоследствии эксперты придут к выводу, что нападение на двух человек не было тактической ошибкой недостаточно развитого псевдоса — он оказался вполне способен абсорбировать обоих, просто не учел быстроты реакции существа со сложной психоструктурой и наличия чрезвычайно быстро действующего оружия.