Принцип "Земля"
Шрифт:
— Ты знаешь английский? И его ты тоже понимаешь? — обрадовалась Эмили.
— Не так быстро, пожалуйста, — попросил новенький.
Эмили повторила вопрос.
— Он говорит на португальском, а я итальянец. Мы немного понимаем друг друга — объяснил уже не такой скороговоркой, как на своем языке, человек, чье имя теперь очень хотелось узнать Эмили.
— Как тебя зовут?
— Я Витале.
— Я Эмили. Скажи ему мое имя, и узнай у него, кто он, откуда? — обратилась Эмили к Витале.
— Его зовут Тадеу. Он из Бразилии, — ответил итальянец после
«Черти заморские! Ни одного англичанина», — с досадой подумала Эмили.
Однако, Витале тоже подумал о состоявшихся разговорах. Ему не легла на душу такая открытая прямолинейность Эмили.
«Никаких тебе куднт ю или кен ю, или даже аск плиз» [4] , - отметил мысленно он.
— Понятно. Он, значит, колонизатор. В смысле, колонизированный, — поправилась Эмили. — Хорошо, хоть европейцы могут говорить на нескольких языках. Я немного знаю французский, но французы мне пока здесь не встречались. Вот покоренные народы знают язык своих колонизаторов, — Эмили показала на Деви и обратилась к ней. — Не обижайся только. — И добавила, уже обращаясь к Витале. — Это Деви, из Индии. Говорит по-английски, поэтому свой человек!
4
(англ.) не мог бы ты или можешь ты, или даже спроси, пожалуйста
Витале еще не успел осознать, на сколько раздражающим может оказаться языковой барьер, о котором говорила Эмили. Поэтому он не знал, что ответить Эмили, и больше слушал.
— Почему ты не выходил раньше? Я стучал здесь во все двери? Никто не выходил, и я решил, что комнаты пусты, — спросил Тадеу у Витале.
— Не знаю, о чем ты говоришь, — ответил тот. — Я только что проснулся от вашего шума.
Тадеу снова стал стучать в ближайшие двери и крутить, давить и дергать ручки, по примеру Эмили.
— Вы видите, никого нет! Никто не открывает! Значит, никого нет! — бормотал Тадеу.
Итальянец перевел его слова Эмили, но здесь и по жестам без перевода было все понятно. Эмили пошла в противоположную сторону, тоже проверять комнаты. Неожиданно в одной из комнат дверь оказалась не запертой. Все насторожились, так как любое отклонение от ранее сделанных выводов воспринималось, как потенциальная угроза.
Эмили открыла дверь и заглянула. Комната была пуста.
— Пока что, мы знаем, что комнаты открывались только тогда, когда из них кто-то выходил. Никто из нас из этой комнаты не выходил? — она вопросительно посмотрела на всех. — Витале, спроси, это не комната Тадеу? — попросила она итальянца.
Пока те объяснялись, Эмили посмотрела на надписи на двери.
«Это не латиница. Значит это не его комната», — решила она.
В этот момент Витале доложил, что это не комната Тадеу.
— Я уже знаю. Видите это? — она обратила внимание остальных на надписи. — На комнате Деви было написано ее имя на ее родном языке. Этот язык кому-нибудь понятен?
Витале вернулся к
— Будем ждать встречи! На этаже я больше никого не видела. Он уже, видимо, давно здесь бродит, что аж с психов срывается, — Эмили заговорила с Витале, указывая на Тадеу. — Он кого-то видел?
— Судя по всему, нет, — ответил Витале, переговорив с Тадеу. — Но он говорит, что хочет есть.
— А он оптимист! — воскликнула Эмили. — Он отчаянно ломился в ту дверь. Наверно, на этаже ничего более разнообразного не нашел. Это так?
— Да. Он говорит, что все остальные коридоры одинаковые, а двери заперты. Предлагает идти туда. Возможно, это выход с этажа.
— Присоединяюсь к предложению, — ответила Эмили. — Раз здесь все равно делать нечего.
Они осторожно прошли в дверь, которую Тадеу не мог открыть. За дверью не было продолжения коридора. Эмили вернулась назад и сравнила цифры на комнатах и на двери с этажа.
— Это номер этажа. С этого номера начинаются все номера комнат на этаже, — сказала она.
Они прошли через большое полупустое помещение. Здесь было много стульев, две арки напротив друг друга приблизительно в метр шириной из прозрачной на вид пластиковой трубки, толщина которой становилась меньше на уровне локтя, несколько столов, таких же прозрачных как стулья и арки. Но глаза ни за что не зацепились. Глаза искали другое: лестницы, лифты, двери, одним словом выход, и, конечно же, еду.
— Ну, хотя бы есть, на чем посидеть! — с довольным видом заявил Тадеу, развалившись на стуле, и видя, что здесь не на много интереснее, чем в коридорах. — Меня уже ноги не держат, не знаю как вас.
Эмили и Витале так же уселись.
— Я проснулся совсем недавно, но я ничего не понимаю. Чем стоять, я бы тоже посидел, — оправдался Витале.
— О чем вы говорите? — возмутилась Эмили. — Я прошу вас дублировать на английском каждое слово.
Витале перевел слова Эмили на итальянский. Тадеу понял его и рассмеялся.
— Она больше ничего не хочет? — спросил он, кивнув в сторону Эмили, и она заметила это движение.
На эти слова рассмеялся Витале.
— Что смешного? Ты можешь мне перевести, о чем он говорит? — она еще раз напористо попросила итальянца.
Тадеу и Витале не очень нравилась навязчивая инициативность Эмили, поэтому возможность быть непонятыми ею им обоим показалась привлекательной. Тем не менее, Витале объяснил Эмили, что Тадеу сильно устал и с удовольствием немного посидит.
— А что тут смешного? — поинтересовалась Эмили.
— Да это так. Не бери в голову, — ответил Витале.
«Все понятно. Эти два придурка уже спелись, — подумала Эмили. — Но не будем нервничать раньше времени».
— Честно говоря, я тоже находилась по этим коридорам до чертиков, — как бы ответила она.
Тем временем Деви почти дошла до противоположного края длинного зала. В этот момент Эмили заметила:
— Там же еще одна дверь. Мы ее сразу не увидели. Идем туда!