Принципам вопреки

Строганова Таша

Отложив телефон, Вадим присел на кровать. За окном стемнело. Он какое-то время всматривался в ночное небо и размышлял. Андрей обмолвился, что именно Михаил в своё время помог им отбиться от бандитов и спасти самого Суворова. Вадим догадывался об этом. Но одно дело предполагать, а другое – знать точно.

– Не знаю, чем он заманил тебя, – Громов уже знал, что Вадим в Питер уехал именно к Костромину. – Но если тебе там не нравится, ты всегда можешь вернуться. Хорошо?

– Хорошо, – Вадим усмехнулся. – Я уже большой мальчик.

– Ты

для меня дорогой человек, – Андрей вздохнул. – Обещай, что если что-то пойдёт не так, если он тебя как-то обидит, ты сразу со мной свяжешься.

– Обещаю.

Вадим и сам не знал, почему не стал рассказывать другу о шантаже Костромина. Тогда сразу не рассказал, потому что боялся за него. А сейчас что же? Ведь понятно, что Михаил угроз своих выполнять не станет. Раз сам помог с поисками Феди.

Но что-то Вадима всё же остановило. Это было личное, так сказать. Только между ними двоими.

– Ох, старый ты дурак, – простонал Суворов и покачал головой. – Личное. Выдумал тоже.

Но сколько бы Вадим сам себя не осаживал, не убежал, что это всё глупость и чушь, а завтрашнего ужина ждал с некоторым волнением. Вероятно, Костромин не имел в виду ничего такого, что себе уже надумал Суворов. Но даже если это будет просто общение с целью узнать друг о друге больше, чтобы сработаться, это всё равно хорошо.

Наверное, по-хорошему Вадим должен испытывать к Михаилу неприязнь. Он привёз его сюда обманом, он вёл себя заносчиво и с насмешкой, он, в конце концов, был бандитом. Но не получалось у Суворова ненавидеть Костромина. Никак не получалось.

***

Ночью Михаил так и не вернулся.

Не то чтобы это как-то вообще должно было волновать Вадима, но всё же он волновался. Суворов знал, что человека, который похитил Федю, ещё не нашли. Андрей рассказал, что они продолжают поиски. Видимо, Костромин задержался из-за этого.

А вдруг с ним что-то случится? Мало ли, ранят. Переживай теперь тут. Нет, умом Вадим понимал, что с людьми такого ранга ничего не случается. Они не сами стоят на передовой. Но что-то его ум начинал сбоить, когда дело касалось Михаила Костромина.

Суворов разозлился сам на себя за неуместные чувства и эмоции. К чему все эти глупости. Они друг другу никто. А тот дурацкий флирт, что случился между ними, ничего не значит.

И ни в коем случае нельзя показывать Костромину, что Вадим волновался, что ему не всё равно. С этого индюка станется потом голову задирать и использовать это против самого Суворова.

Его сюда привезли работать, значит, надо работать.

И Вадим после завтрака действительно сосредоточился на делах, расположившись в библиотеке. Конечно, ехать на завод самому было бы глупо. Его туда банально не впустят. Но изучить хотя бы то, что ему предоставил Алексей, как раз можно.

Суворов

увлёкся документами, и следующие несколько часов пролетели как в тумане. Он любил дело, которым занимался. Да, его работа не была напрямую связана с бухгалтерией. Но её Вадим когда-то изучал, а это как езда на велосипеде, не забывается.

Он так заработался, что не сразу услышал голоса в холле. Михаил вернулся?

Похоже, он был не один, а в компании того самого Алексея. Они что-то обсуждали на повышенных тонах. Точнее, Костромин говорил ровно и спокойно, а вот его помощник явно не держал себя в руках.

Вадим не привык следить за кем-то или подслушивать, но Алексей говорил слишком громко.

– Какого чёрта ты притащил его в дом?

– Не твоего ума дело. Выполняй свою работу, или мы распрощаемся.

– Ты что, собрался затащить его в койку? Нашёл новую игрушку?

– Лёша, ты переходишь границы.

Эти слова Михаил произнёс таким ледяным тоном, что даже у Вадима по спине побежали мурашки. Он поднялся и схватился за трость. В душе нагревало любопытство. Они говорили о нём?

Похоже, что этих двоих в прошлом что-то связывало. И это осознание совсем не понравилось Вадиму. Но хуже было другое, Алексей считал, что его привезли сюда для сексуальных утех. Такого оскорбления Суворов терпеть не хотел.

Да, он не любил конфликтов, да и признаваться в том, что послушал, было неловко, но как минимум вмешаться он был обязан.

Голоса стихли, видимо, эти двое сообразили, что их слышит весь дом. Вадим распахнул дверь и вышел в коридор.

Мужчины стояли в его начале, видимо, направлялись через холл в кабинет, но ссора застигла их в пути. Они не сразу заметили Вадима, но его выдала трость.

Алексей обернулся, и Суворов увидел, что его рука лежит на груди у Костромина. Это был очень неловкий момент.

Господи, они что, целовались? Впрочем, у Михаила было такое выражение лица, что он не поцеловать хотел, а убить. Но ситуации это не меняло. Вадим явно нарушил какой-то интимный момент.

– Простите, что помешал, – вежливо произнёс он и, развернувшись, направился обратно в библиотеку. С горящими от стыда щеками и раздражением, от которого даже подрагивали пальцы.

Дурак, ой, дурак он. О чём только думал.

Закрыв за собой дверь, Вадим прижался к ней спиной и прикрыл глаза. Он сделал пару глубоких вдохов, успокаивая зачастивший пульс. Надо взять себя в руки и держаться с достоинством.

Стук гулко разнёсся по комнате и заставил Вадима вздрогнуть, прокатившись по его позвоночнику.

– Вадим, я могу войти?

Это был Костромин. Ну, конечно же, следовало родиться самым большим в мире наивным идиотом, чтобы предположить, будто он проигнорирует случившееся.

***