Принцы Пограничья
Шрифт:
— То есть всё дело во мне?
Оуэн засмеялся.
— С тобой всё будет нормально. Отдохни, не работай в выходные, выпей бокальчик вина и займись любовью с красивой женщиной. Кстати, о женщинах, — добавил он и пошёл прочь, потому что с другой стороны возникла Гвен, направлявшаяся к Джеймсу.
— Спасибо, Оуэн, — крикнул Джеймс.
Оуэн только отмахнулся.
— За что спасибо? — спросила Гвен, оглянувшись через плечо на удаляющегося Оуэна.
— За то, что присмотрел за мной, — ответил Джеймс. — Он нормальный,
Она повернулась и стала разглядывать его лицо, словно изучая его.
— Что? — спросил Джеймс.
— Просто ищу место без синяков, чтобы поцеловать тебя.
Он указал на рот.
— Это подойдёт, — сказала она.
Они шли по набережной, держась за руки.
— Джек сказал, что можно уходить, при условии, что наши телефоны будут включены, — сказала Гвен.
— УПЗС?
— Именно. Чем ты хочешь заняться?
Джеймс покачал головой.
— Ничем. Пойти домой, отдохнуть. Может быть, кино посмотреть.
— Ладно.
Они прошли ещё немного.
— Я подумала, что надо бы позвонить Рису, — сказала она.
— Да?
— Я думала, мы могли бы встретиться с ним. Может быть, завтра или в воскресенье. Поговорить наконец.
— Тот важный разговор?
— Да. Я и так уже давно его откладываю. Ты не против?
— Я не против, — ответил Джеймс.
Оуэн вернулся в Хаб и сел на своё рабочее место. Тошико, уходя, попрощалась.
Джек вышел из своего кабинета и спустился по бетонной лестнице к Оуэну.
— Что ты ему сказал? — спросил Джек.
Оуэн с мрачным видом обернулся.
— Я сказал ему правду.
— Всю?
— Я не говорил ему, что ты знаешь. И что ты уже сам начал что-то подозревать. Потому что тогда он подумал бы, что я всё разболтал, и больше никогда не стал бы мне доверять.
Джек сел на крутящийся стул Тошико и стал кататься туда-сюда, глядя на Оуэна.
— Он бы тебя простил, — сказал Джек. — Вскоре он бы понял, что ты не смог бы провести все эти тесты так, чтобы я не заметил, что ты работаешь сверхурочно.
Оуэн фыркнул.
— Ну же, Оуэн, ты всё равно должен был мне всё рассказать, — добавил Джек. — Это проблема с безопасностью.
— Нет, это было одолжение приятелю. Он был напуган. Я мог его успокоить. С ним всё в порядке. Он не болен, ему ничто не угрожает, и он никакой не чёртов инопланетный вторженец, способный изменять свой внешний вид.
Джек встал.
— Это проблема с безопасностью, как бы ты ни пытался это представить. Что-то происходит. Может быть, это просто стресс, может быть, какие-то психологические проблемы, о которых ты говоришь. А может быть, что-нибудь другое. Что-то, что мы не можем прочесть, или попробовать на вкус, или обнаружить во время сканирования.
— Мы говорим о Джеймсе, — сказал Оуэн.
— Так и есть.
— О нашем капитане
— Да. Именно поэтому я воспринимаю конец света всерьёз.
Оуэн принялся барабанить пальцами по краю стола.
— Просто скажи, — попросил он. — Просто скажи, если с ним что-то не так. Если с ним происходит что-то плохое. Тогда стоило ли нам позволять ему просто так уйти домой с Гвен?
— С Гвен всё будет хорошо.
— Мне казалось, ты говорил, что это проблема с безопасностью?
— Гвен — большая девочка, — сказал Джек. — Если что-то случится, она нам сообщит.
По вечерам в пятницу, с шести до половины девятого, всегда было много народу. Потом наступало затишье, а чуть позже открывались пабы.
Когда люди разошлись, Шизней попросила перерыв и сказала официанту Дилипу, что на пять минут сбегает наверх.
— Позови меня, если я понадоблюсь отцу, — сказала она. Её отец был занят на кухне — он раздавал по телефону указания и орал на водителей мопедов.
Она поднялась наверх с бутылкой лагера и запечатанными в фольгу контейнерами с салатом, рисом и пасандой из ягнёнка.
Её мать и тётушки сидели в гостиной и смотрели телевизор, громко беседуя. Они смеялись над ужимками ведущего викторины.
Она прокралась к комнате Камила и вошла внутрь.
Мистер Дайн лежал на кровати, там же, где она его оставила. Она поставила контейнеры с едой и бутылку и повернулась, чтобы посмотреть, можно ли его разбудить.
У окна, возле шкафа, стоял другой человек. Шизней не видела его, когда вошла в комнату. Он стоял так далеко в тени, что казалось, будто он сам состоит из теней.
Как только она взглянула на него, её охватил ужас, отвратительное, липкое ощущение страха и шока. Она вскрикнула и быстро попятилась, врезавшись в стойку с дисками Камила.
Человек из тени быстро шагнул в её сторону и протянул руку, словно хотел прикоснуться к ней или задушить. Его лицо абсолютно ничего не выражало — ни ярости, ни гнева, ни злобы; на нём не было ни тени похотливой улыбочки или жестокой ухмылки.
Однако прежде, чем он успел дотронуться до Шизней, мистер Дайн остановил его. Он внезапно оказался между ними с поднятой рукой, не давая человеку из тени дотянуться до неё.
— Нет, — сказал он.
Незваный гость моргнул. Он был одет во что-то похожее на однотонную серую футболку и тёмные джинсы. Он был худощавым и ростом и телосложением напоминал мистера Дайна. Волосы у него были тёмными и коротко подстриженными.
Глаза Шизней округлились, и она как будто утратила дар речи.
Непрошеный гость попытался пошевелить рукой. Мистер Дайн крепко сжал её, не давая двигаться.
— Нет, — повторил он.
Мгновение они смотрели друг на друга, затем мистер Дайн отпустил незнакомца. Тот вырвал руку из хватки мистера Дайна и сделал шаг назад.