Принцы Пограничья
Шрифт:
Джек начал колебаться.
— То, что в прошлый раз ты там ничего не нашёл, не означает, что там и сейчас ничего нет. Это логично, видишь? — продолжала Гвен.
— Она права, — сказала Тошико.
— Она не поедет в Косли Холл, — сказал Джек.
— Почему?
— Потому что сейчас половина одиннадцатого вечера, и Косли Холл будет закрыт. Она может поехать туда утром.
Гвен ещё секунду постояла, а потом снова села.
— Это, — заметила она, — тоже логично.
Мост, река,
Под старым, заброшенным мостом бежит шумный речной поток, вода бурлит в глубоком, высеченном из камня канале. Река шириной в милю. Речная вода год за годом отполировала стенки каменного ложа канала, и оно блестит, как стекло. Фиолетовый мох, мягкий, как бархат, обрамляет канал и покрывает нижнюю часть моста.
Серебристо-зелёные кирпичи высоких стен и башен отражают сияние звёзд. Дворец кажется иллюзорным, как дым или полупрозрачная кожа, сброшенная какой-то исчезнувшей рептилией. На чёрном небе сверкают мелкие, как следы от укола булавкой, огоньки.
Холодно. Воздух чистый и твёрдый, как хрусталь.
Тени неутомимы. Они бормочут и скребутся, издавая тихие, сухие звуки, словно ветер, который гонит по земле сухие листья.
Они видят его на мосту. Он прошёл за ворота по мощёной дороге и ступил на древний мост. Ночной ветер развевает старые ленты и гирлянды, свисающие с арок моста.
Он не хочет бежать, хотя и знает, что должен, и в то же время осознаёт, что это совершенно бесполезно. Дворец — это источник гравитации, и сила его притяжения слишком велика, чтобы ей противостоять. Ничто не может сбежать с его орбиты.
Одна нога, теперь друга. Его шаг ускоряется. Он бежит, зная, что должен бежать. Он принюхивается, в воздухе витает мускусный аромат сухих цветов в старых гирляндах. Он слышит эхо собственных шагов по широкому мосту.
Откуда-то сзади доносится вой сирены. Тени на высокой стене начинают двигаться, бегать, скрестись. Им не нужно много времени, чтобы сократить расстояние. Они быстрые, как птицы, собравшиеся в стаю, как летящие стрелы.
Не прекращая бежать, он оборачивается. Они добрались до моста. Они на мосту. Они летят к нему.
Одна тень прыгает…
Джеймс открыл глаза.
— И что это было, чёрт возьми? — спросила Гвен.
Джеймсу было немного тяжело понять, где он находится. Это была не его спальня и не его квартира. Это была маленькая комнатка с одной кроватью. Две лампы, включённые на низкий режим мощности, слабо освещали комнату. У изголовья кровати стояло несколько работающих медицинских аппаратов с мерцающими дисплеями.
Гвен сидела на стуле рядом с ним.
Одна из палат в Хабе, вот что это. Одна из палат, которые использовались лишь от случая к случаю, для посетителей, оставшихся на ночь, или для тех, кто оказался серьёзно ранен и вынужден был некоторое время провести в постели. Однажды, после операции «Золотарник»,
Интересно, а кто он — посетитель или раненый?
Он пошевелился, и боль в плече и лице дали ему понять, кем он здесь считается.
— Осторожно, — сказала Гвен. — Тебе опять что-то снилось?
— М-м-м, — ответил он. Во рту было сухо.
— Очередной сон для человека, который не видит снов?
Он откашлялся.
— Как насчёт, — он сглотнул, — стаканчика воды? У человека, который не видит снов, во рту пустыня.
Гвен протянула ему мензурку.
— Так-то лучше, — сказал он.
— Помнишь что-нибудь про свой сон? — спросила она, ставя мензурку обратно на тумбочку.
Он глубоко вздохнул.
— Э-э… мост, — наконец сказал он. — Над рекой.
— Где это было?
— В моём сне.
— Ха-ха. Я имею в виду, это был настоящий мост или как?
— Думаю, настоящий. Да, я уверен… — он замолчал и покачал головой. — Нет, всё-таки нет. Он был слишком старым и до нелепости длинным, чтобы быть настоящим.
— Что-нибудь ещё?
— Кажется, за мной гнались.
— Кто?
— Обычные монстры из ночных кошмаров, которых нельзя разглядеть.
— Откуда ты знаешь, — спросила она. — Если ты никогда не видишь снов?
— Я достаточно часто слышал, как люди говорят о снах, — сказал Джеймс. Он посмотрел на Гвен. — Который час? — спросил он.
— Два часа ночи.
— Ты должна быть в постели. Тебе нужно поспать.
— Я немного подремала. Я хотела остаться здесь.
— Очень мило. Не надо было.
— А может, надо.
— Всё в порядке?
— О, да, — ответила она. — Всё в порядке, как всегда в Торчвуде. Кроме одной вещи.
— Какой?
— Я тут подумала, ты не мог бы сделать мне одолжение?
— Какое одолжение? — спросил он.
— На будущее — не мог бы ты попытаться сделать так, чтобы гигантский робот не избивал тебя до полусмерти? Это плохо действует на мои нервы.
— Хорошо, — улыбнулся он. — Иди сюда.
Он обнял её, и она скрутилась калачиком рядом с ним на краю узкой кровати.
Какое-то время они лежали молча. В конце концов, достаточно долго подумав, Джеймс сказал:
— Гвен?
Но она уснула.
Шизней в темноте спустилась вниз, завернувшись в домашний халат. Она почти спала, но шум не давал ей уснуть окончательно. Кто-то опять забыл выключить вентиляцию на кухне.
Остальные спали в квартире над рестораном, и в самом ресторане было темно: лес из ножек перевёрнутых стульев на столах, освещённый янтарным уличным фонарём сквозь витрину.
Ещё там было холодно. По помещению гулял сквозняк.
Шизней зашла в кухню. Холодный воздух пах смесью специй, лука и чистящей жидкости. В сумерках пустые стойки из нержавеющей стали поблёскивали. На прикреплённой к потолку перекладине висели сковородки.