Принимающий удар
Шрифт:
— Двадцать четвертый из трехсот, — говорю я, потому что, какого черта? Я никогда не был скромным, так что вполне могу похвастаться своими достижениями.
— Едь домой и мы отпразднуем.
Домой. Это слово сильно задевает меня.
Я никогда не думал о своей квартире как о доме с тех пор, как купил ее год назад, но услышав, как она произносит это слово, оно становится привлекательным.
Мой дом. Ее. Наш.
Мы находимся в странном промежуточном положении. Пока тренер в больнице, мы полагаемся
Вчера, когда она пришла, мы посмотрели фильм, и она провела ночь, свернувшись калачиком в моих объятиях.
Я хочу сказать ей о своих чувствах к ней, но сейчас для этого неподходящее время. Госпитализация тренера нависла над всеми нами, и настроение у нас напряженное.
— Слушай, мне нужно заехать к тренеру по дороге, — говорю я, сворачивая с дороги и заезжая в магазин. — Тебе не обязательно ждать.
— Я подожду.
Черт побери, если я не благодарен за это.
Когда я отключаю звонок, я подъезжаю к окну заказа.
— Салат-латук, без помидоров. Двойная порция соленого огурца. Тройная порция острого соуса.
— Тройная? — переспрашивает женщина, кажется, удивленная.
— Да.
Я несу бумажные пакеты в больницу, пробираясь по коридорам с полными руками.
Я захожу в палату тренера, устраиваюсь в кресле, которое едва выдерживает меня, и достаю обеды.
— Большой палец Джея мешает ему на тройках, но он не признает этого. Я пытаюсь убрать часть его повторов, чтобы он не заметил, а это чертовски сложно. Количество штрафных бросков Атласа выросло на десять процентов. Он выбивает больше фолов, и в этом году у нас может что-то получиться.
Я вгрызаюсь в свой бургер, жую и глотаю, а потом перебираю в уме заметки о каждом игроке «Кодиакс».
Кто знает, слышит ли меня тренер, но я бы не стал упускать это из виду. И когда он проснется, то разозлится, если окажется не в курсе.
Звонит телефон, пронзительный звук слишком громкий для этого места. Я хватаю его. Харлан.
— Я знаю, что ты едешь на игру всех звезд.
— Я знаю, что ты можешь развестись уже на следующей неделе.
Нова рассказала мне о том, что ее сестра узнала, что мы были вместе, и что Харлан скрыл это от нее.
Он вздыхает.
— Мари расстроена, но она это переживет.
— Вот что происходит, когда вы ссоритесь?
— Я не знаю. Обычно мы не ссоримся.
Дыхание тренера ровное. Его веки тонкие, как бумага. Он всегда был строгим, но сейчас он выглядит хрупким.
Хрупкие вещи недолговечны в этом мире.
— Лос-Анджелес сделал солидное предложение. Они позвонили мне сегодня утром, — слова Харлана врезались в мои мысли.
— Я не был уверен, что ты все еще заинтересован этим, учитывая все происходящее.
— Я несу ответственность перед этой командой, и мои акции растут. Чем больше ты стоишь, тем больше мы можем за тебя получить.
Я ожидаю, что буду чувствовать предвкушение. Но вместо
Лос-Анджелес по-прежнему остается лучшей командой на Западе. Но Нова здесь. Тренер здесь. Ребята, с которыми я сблизился за этот год, хотел я того или нет… Я покину их.
— Это то, чего ты хотел, — напомнил он мне. — Через пару дней их генеральный директор передаст мне все в письменном виде.
Я прочищаю горло.
— Давай поговорим об этом после выходных.
Он молчит минуту.
— Поговорим позже.
Я откидываюсь в кресле и вешаю трубку.
Слух тренера всегда был до жути точным. Он мог расшифровать пробормотанный комментарий с другого конца зала.
— Это то, чего ты хочешь? — спрашиваю я. — Звонят из команды моей мечты, а я занят тем, что приношу тебе еду на вынос.
Тренер молчит, только мониторы тихонько пищат.
— Я серьезно. Тебя здесь нет, чтобы остановить меня, а то я могу сделать что-нибудь, о чем потом пожалею, — я подталкиваю его икру носком ноги и киваю на его ужин, все еще завернутый. — Обычно я не любитель двух бургеров, но сегодня все может измениться.
В колледже во время «Финала четырех» тренер тренировал другую команду и увидел, что я в полном расстройстве. Он сказал мне сесть в его машину, и я сел. Мы остановились, чтобы перекусить, и я рассказал ему о своем разбитом сердце.
Мы поддерживали связь. Он навещал меня все эти годы. Не раз помогал мне.
Я был груб с ним, потому что был эгоцентричен и нетерпелив.
Ты можешь положится на меня, — хочу сказать я. Только проснись, мать твою.
Я думаю о том, как во время предсезонки мы должны были петь командную песню, а я отказался.
Я оглядываюсь по сторонам и вижу, как на этаже гаснет свет — персонал готовится к ночной смене. На посту в другом конце коридора одна из медсестер напевает себе под нос.
— Ты хочешь, чтобы я это сделал? Отлично. Я сделаю это. Но если ты расскажешь об этом Джею, я тебя прикончу.
Я понижаю голос и пою.
22
НОВА
— Это либо лучшая идея на свете, либо худшая, — шепчу я, пока мы с Брук крадемся по коридору отеля. Картонная фигурка зажата между нами, голова у нее подмышкой, а я держу ноги.
— Это традиция, — отвечает Брук.
— Как это может быть традицией? Я думала, ты первый раз это делаешь для Майлза?
Я узнала, что есть несколько способов получить приглашение на уик-энд всех звезд: в качестве игрока на основную игру, в рамках вечера мастерства — например, соревнования по данку — или в рамках игры новичков.
Сегодня вечером прошли соревнования по мастерству. Данки были довольно зрелищными, но мы пришли поболеть за участников конкурса трехочковых бросков.
Особенно за Майлза, который зажег табло и победил с почти идеальным результатом.