Принуждение к миру

Головачев Василий Васильевич

– Почему ты стала лётчицей?

– Так получилось. Брат пошёл в лётное училище, и я с ним.

– А семья есть? Муж, дети?

Она удивилась.

– Что за вопросы, геолог? Зачем это тебе? Неужто жениться захотел?

– Н-нет, – опешил Мирослав, видя в словах спутницы ехидный подтекст.

Наталья прыснула. Вертолёт рыскнул вправо.

– А что? – обидчиво вскинулся Мирослав. – Нельзя?

– Можно, – разрешила девушка. – По возрасту проходишь.

– А по чём не прохожу?

– Просто так, абы отбыть повинность, не женятся,

друг мой милый, влюбиться надо. А замужем я уже была, вот только детей не успела нарожать. Вопросы ещё есть? Нет? Тогда хватит романтики, не для того сюда летели.

Смущённый Мирослав снова взялся за бинокль.

С минуту вертолёт кружил над Опухолью, то поднимаясь выше, то чуть ли не касаясь колёсами её блестящей поверхности, покрытой бегущими гладкими волнами. Наконец молодой человек насытился созерцанием водяной горы, хотел было скомандовать: полетели в лагерь, – и в этот момент заметил просиявшую в толще воды зеленоватую звёздочку.

– О! Смотри-ка!

Наталья на его возглас не прореагировала, так как почему-то напряглась за секунду до этого, рассматривая водяной бугор под вертолётом расширенными глазами.

– Держи так! – воскликнул Мирослав.

– Что ты увидел?

– На, посмотри сама! – Он сунул ей бинокль.

Вертолёт едва не окунулся в воду, но удержался.

– Боже мой, Ключ! – прошептала Наталья. – Я не верила, что он проклюнется именно здесь…

– Кто? – не понял Мирослав.

Наталья вернула бинокль.

– Надо его вытащить! Никому об этом не говори, ладно?

– Почему?

– Это… тайна… Никому ни слова! Надо срочно придумать, как его достать.

– Как?

– Не знаю.

Мирослав приник к окулярам бинокля.

Стало видно, что просиявшая звёздочка представляет собой прозрачный, почти невидимый в воде четырёхгранник. Если бы он вдруг не засветился, вряд ли кто-нибудь смог бы его увидеть. Он то пропадал из виду, то появлялся, наливаясь серебристым свечением, отчего казалось, что он шевелится как живой.

Москва

Данилин

Млада встретила его так, будто он вернулся с того света, и Данилин даже растерялся, не зная причин её страхов и радостного нетерпения. Лишь поздно ночью, когда они насытились друг другом, она поделилась с ним своими переживаниями:

– Америка снова заявила, что Россия ущемляет её интересы в Северном Ледовитом океане, а ты полетел в Гренландию, которую они считают своей территорией.

Данилин улыбнулся, расслабленный и удовлетворённый, взъерошил волосы на голове жены, лежащей у него на груди.

– Базы у них действительно везде понатыканы, однако мало ли что они заявляют? С нами не надо разговаривать языком угроз и ультиматумов, не надо хамить и брызгать слюной, гладить по головке своих и бить наотмашь чужих. Мы им везде отпор можем дать. А я хоть и был в Гренландии, так и вовсе по мирным делам. Хотя об этом никто не должен знать.

– Я поняла. – Млада потёрлась носом о его ключицу. – Всё равно

страшно было. В Инете говорят о каких-то Опухолях, появившихся у нас на Крайнем Севере, а также в Канаде и Гренландии. Не знаешь, что это такое?

– Неизвестное науке физическое явление, – ответил он почти правду. – Неужели и в Интернете об этом пишут?

– Я случайно в новостном сайте выкопала.

Данилин покачал головой. Информация о странных водяных каплях не являлась особо тайной, но жрецы должны были позаботиться о сохранении секретности своих экспериментов, а появление в Сети сообщений о водяных Опухолях говорило о невозможности в настоящее время скрыть от человечества результаты любых секретных операций.

Он встал, полюбовался на спящих детей, поправил одеяльца и вернулся в спальню.

Поговорили о будущей работе Млады, о грядущих семейных заботах в связи с ростом детей, о друзьях, с которыми давно не встречались.

– Давай позовём всех на твой день рождения? – предложила Млада.

– Давай, – согласился Андрей. – Было бы здорово собрать их всех у нас на даче.

Потом он уснул и проснулся уже утром, в начале седьмого. Бесшумно встал, стараясь не разбудить свернувшуюся калачиком жену, сделал зарядку в гостиной, сварил кофе, позавтракал: творог со сметаной и мёдом (улыбнулся: молодчина, супружница, не забыла купить свеженького творожку любимому мужу), кофе, орехи. Залез в компьютер, прочитал поступившую почту, обнаружил лаконичное письмо пресветлого князя: «Приедешь – позвони».

С Белогором он связывался сутки назад, еще из аэропорта гренландского Нуука, но письмо пришло ночью, что означало: князю он нужен срочно, и лишь врождённое благородство не позволило ему позвонить вернувшемуся из командировки сразу после его возвращения.

– Благодарю, Владимир Владимирович, – пробормотал Данилин, набрал номер Белогора.

– Вернулся, всё в порядке? – отозвался пресветлый.

– Так точно.

– Извини, ты мне нужен, срочно.

– Я уже понял, буду к одиннадцати.

– Жду.

На кухню тихо вошла заспанная Млада в халатике.

– Опять исчезаешь?

Он подхватил её на руки, закружил по кухне.

– Князь вызывает.

– Зачем?

– У нас много работы, ты же знаешь.

– Спасать Россию?

– Ну, спасать её не надо, а защищать, заботиться надо, врагов у нас предостаточно. Что на западе, что на юге, что на востоке.

– Но ведь и друзья есть? Бывшие страны соцлагеря, Индия, Венесуэла.

– Не хотелось бы тебя разочаровывать. – Данилин опустил жену на стул. – Но бывшие страны соцлагеря предали нас первыми. Примеров – хоть отбавляй: Польша, Румыния, Албания, Венгрия, Чехия. И хотя виноваты в этом правящие круги тех стран, легче от этого нам не становится. Вспомни профашистские страны Балтии, Грузию, Украину. Теперь там сплошная Америка, что по уровню запрограммированности населения, что по уровню жажды потребления, что по уровню падения духовных ориентиров.