Принуждение
Шрифт:
Но все эти мысли отходят на второй план, когда во входящих звонках высвечивается знакомое имя.
— О, Ло, как раз до тебя дозвонилась! — лепечет Мелани возмущенным голосом. — Где твоя девчонка?
Какая девчонка? О ком она? Ах да, я же отправляла к ней Элис на работу. Ей не особо понравилась перспектива оказаться на моем месте, но все же предложение подруга приняла.
— Я к тебе ее послала, а что?
— Так не ее! Работала неделю, а теперь пропала! Второй день найти не можем, на звонки не отвечает. Не знаешь, где твоя Элис?
Вопрос
— Сейчас выясню.
И только хочу набрать Элис, как тут приходит сообщение поважнее.
«В моей студии через полчаса».
Глава 23
— Как же вы вовремя, чертов незнакомец! — говорю про себя, замечая краем глаза, как прохожие оборачиваются в мою сторону. Плевать. И вообще не нравится, не смотрите!
Откладываю звонок Элис на потом, но оставляю сообщение на автоответчике. Хотя бы так. После встречи разберусь. Все же она сможет подождать, а вот незнакомец — нет. Накажет еще меня за неподчинение. Хорошо, что до его квартиры ехать недалеко — уложусь в полчаса.
Интересно, что ждет меня сегодня? Раздевания, мастурбация или полноценный секс? Не знаю. В этот раз предвкушение буквально съедает меня с потрохами, а неизвестность заставляет сердце трепетно стучать в грудной клетке. Только зря. Эти чувства надо подавить. Отчиститься от них. Сжечь. Делаю себе только хуже. Для него я останусь лишь игрушкой, а он…
Он может забраться глубоко в душу и не выйти оттуда даже через сотни лет.
Все проходит в той же последовательности, что и прежде. Забираю ключ у консьержа, поднимаюсь на тридцатый этаж и захожу в квартиру. Такая же темная, занавешенная, как и раньше, но в этот раз осмеливаюсь подойти к окнам и распахнуть шторы в разные стороны. Чтобы стало светлее, даже небольшая елочка на кофейном столике выделяется. Специально к моему приходу готовился, или все же живет здесь?
«На кровати лежит платье. Надень его без нижнего белья и завяжи глаза повязкой. Жди меня».
Прохожу к огромной двуспальной кровати, на которой я извивалась перед камерой для незнакомца. На которой кончала для него. Сейчас она застелена красным шелковым бельем, где и обнаруживаю чехол с платьем. Красивое, блестящее, чисто черного цвета. На кровати и правда лежит платье красивого черного цвета. На мне, наверное, будет хорошо сидеть, только…
Глядя в отражение зеркала, чувствую себя грязной шлюхой. Платье слишком короткое, вырез сердечком слишком глубокий, да и чувствую в нем себя не очень комфортно, но, вопреки желаю стянуть его, завязываю глаза черной шелковой повязкой и жду своего незнакомца. Нет, не своего, просто незнакомца.
Шум открывающейся двери слышу не сразу, только через десять минут после того, как погружаю себя в кромешную тьму. Тихие шаги раздаются все громче и громче, будто набатом в голове. Легкое волнение подкатывает к горлу и
Шаг. Вдох. Шаг. Выход.
Впитываю в себя аромат мяты и чего-то еще. Истинно мужского. Вкусного. Неповторимого. Что будет ассоциироваться лишь с ним.
— Ты великолепна, Донателла, — произносит официальным тоном, взяв меня за руку. На мягкую кожу опускается незаметный поцелуй. Боже, какой вы галантный. Это твоя новая роль, или ты показываешь свое истинное лицо?
— Не могу сказать того же, — вырывается из уст ненароком, после чего моментально закрываю губы ладонью, не окутанной теплом мужской руки.
— Язвительность тебе не идет.
Как он это понимает, если часть моего лица скрыта под повязкой? Однако этот вопрос остается невысказанным, как и мой ответ ему.
Теплая ладонь, согревающая до этого мою руку, опасно перемещается к горлу. Она не сжимает его, но кислород в легкие поступает меньше. Он словно пытается контролировать дозу. Дозу кислорода в моем организме.
Замираю. Цепенею. Сама задерживаю дыхание. Невольно. Неосознанно. Не могу и слова вставить, находясь на волоске от решения этого мужчины. И даже когда его ладонь медленно поднимается к лицу и нежно поглаживает щеку, не могу выдохнуть задержавшийся воздух в легких.
— Не открывай свой ротик без надобности, — объясняет он вкрадчиво, очерчивая большим пальцем нижнюю губу. — А теперь ложись, нас ждет чудесная встреча.
Мужчина подталкивает меня к кровати и помогает расположиться на ней спиной, а затем…
Правая рука оказывается в плену его сильных рук и чего-то такого же мягкого, как моя повязка, затем левая. Он что, меня связал? Судя по тому, что я не могу больше двигать руками, то да.
Черт! А если он оставит меня так? Если уйдет и забудет? Я же полностью уязвима. Беззащитна. Да, он не зафиксировал ноги, но это не значит, что я не смогу отбиться в случае… В каком? В том, что обозначены контрактом? Где я не имею права голоса и должна отработать положенные тридцать тысяч фунтов, так? Вот черт!
— Не брыкайся, ничего страшного не случится.
— Что ты со мной сделаешь?
— Скоро узнаешь, — хриплым голосом произносит мужчина и… уходит прочь.
Его шаги набатом проносятся в голове, заставляя тело взволнованно дрогнуть. Снова. Будто предупреждают о чем-то страшном. Неизбежном. Но через пару секунд они вновь появляются вместе с шуршанием бумажного пакета.
— Нам нужно подкрепиться. Будешь индейку?
От одного упоминания о еде начинают слюнки течь, и урчать желудок. Не слишком шумно? Слишком. Смеется после арии желудка о пище богов, но недолго. И чего я не перехватила по пути какой-нибудь бургер? В больнице я оставила Адаму всю курицу, ни одного куска не съела. Зря. Улавливаю аромат прожаренной индейки, буквально чувствую его на языке.