Приручить ёжика
Шрифт:
Я отвернулась к окну', чтобы Андрей не видел моего лица. Жаль? Не-е-ет! Я просто в ярости! Меня этот... милый шаг блудного сынули выбесил до точки кипения. У бабушки как раз был период ухудшения: она считала своего сына Толика пятнадцатилетним школьником, и нам так и не у'далось убедить ее в том, что Толик вырос настолько, что смог оплатить для нее лечение в санатории. Дмитрий Ильич отвез ба за город, а отец обещал провести с ней несколько дней после фестиваля. Я очень надеялась на то, что он сдержит обещание хотя бы в этот раз.
Последняя
— Я так рада, что ты вырвалась, Еж!
— Ая... а я... я не верю еще! Здесь так классно!
— Ага, только комары вечером. Мы тут со вчерашнего дня. Это наш звукорежиссер Леня, — вялый молодой человек, сидящий под тентом, флегматично поднял руку. — Потихоньку осваиваюсь.
— Наших видела?
— Пол своего факультета и пол твоего. Кстати, Горкина выгнали из группы. Он всех достал, звезда эпическая.
— Не удивляюсь. А...?
— Тоже здесь, — Кира поморщилась. — Еж, ты только не пытайся с ней... ничего не пытайся, бесполезно это.
— Ну поговорить-то можно, — расхрабрилась я, больше на словах, чем на деле.
Кутихину я увидела, когда начался концерт. Она стояла возле сцены. Платье ей действительно удалось найти очень эффектное: летнее, легкое, открытое, в стиле воздушной девочки-принцессы. Она выделялась в толпе, и камера, транслирующая зрителей на большой экран, несколько раз выхватывала ее идеально-вылепленное лицо. Какой-то старшекурсник посадил Надю к себе на плечо. Андрей покачал головой, увидев это, и в следующею секунду я взмыла вверх, испуганно схватившись за его шею.
Через минут>г я оценила его «подвиг»: сцена была как на ладони.
— Ты точно меня удержишь? Не устанешь? — крикнула я.
Андрей посмотрел снизу вверх очень... выразительно, я даже немного смутилась. А потом на сцену вышла «Траектория», и я обо всем забыла. И многое поняла. Тех девочек, например, поняла, что готовы были сгореть в пламенном голосе отца, все его романы... ну' тоже понятно - как же сложно было бы устоять против любви толпы! Он и не устоял. Понимание пришло, но не это означало, что я простила. В какой-то момент он скользнул по мне взглядом. Уф, хорошо, что он меня не увидел!
Но он увидел. После первой песни подошел к микрофону' и крикну'л:
— Добрый вечер, друзья! Добрый вечер, Озера, лучшее место на свете!!!
Толпа откликнулась ревом.
— Мы рады, что сегодня мы здесь, с вами! Это замечательный фестиваль! Это отличный шанс для всех, кто любит музыку! Услышать и сыграть! Это ваша «Траектория»!!!
Воздух задрожал от криков.
— И следующая наша песня называется «Разлука»! Сегодня мы поем ее для вас впервые! Я посвятил слова и музыку' своей дочери, Алине, которой через четыре
Мне стало трудно дышать, я схватилась за шею Андрея. Отец нашел меня взглядом и слегка поднял руку: вижу' тебя. Андрей быстро снял меня с плеча. Кажется, Надя повернулась в нашу сторону.
— Ежик, посмотри на меня! Ты как?!
— Все хорошо!
— Если хочешь, уйдем! — Андрей с трущом перекрикивал му'зыку.
— Нет, норм. Я в норме. Просто... неожиданно!
— Ты уверена? А если...?
«А если это очередная манипу'ляция», сказал его взгляд.
— Давай останемся! Потом ведь будут «Сёклз».
Мы остались и дослушали концерт до конца, а в моей голове вертелись слова отца, сказанные им со сцены. Зачем он это сделал? А как же «взрослая дочь», неугодная на пике славы? Может, пиар агентство рекомендовало переключиться на образ идеального отца? Зря. Идеального уже, извините, не получится.
Ко мне подошла Кира, натянуто у'лыбнулась и сказала:
— У меня задание - интервью с твоим отцом и... тобой. Анатолий Еж расщедрился и сам предложил.
— Понятно, — сказала я.
— Ты согласна? Скажи только, я их опять пошлю.
— Нет, — я покачала головой. — На этот раз ты работы не лишишься.
Кира была настоящим профессионалом. Интервью прошло очень быстро и, честно говоря, меня У'дивила та легкость, с которой оно мне далось. Отец и вида не подал, что знаком с Кирой, а она казалось совершенно естественной. После интервью они поговорили, отойдя в сторону. Отец что-то сказал Кире, она мотну'ла головой и отозвала свою команду'.
— Тебе все еще нужно то интервью, Аля?
— Нет... не знаю... пап.
— Пришли мне вопросы на почту, а я отвечу'.
— Ты ведь не хотел. Что изменилось?
Отец посмотрел на небо и дерну'л уголком рта:
— День прошел. А потом еще один. И еще. И сколько их у меня осталось? Думаю, меньше, чем уже было в моей жизни. Напиши мне на почту. Я отвечу. А лучше позвони. Я еду к бабутике. Позвони мне завтра.
— Хорошо, — растерянно сказала я.
— С кавалером познакомишь?
— А... да.
— О нет, прости, в следующий раз. Пойду раздавать автографы.
Отец надел темные очки и отошел к сцене, где нетерпеливо приплясывали организаторы выступления «Траектории».
... — Как все сложно, — пробормотала Кира чуть позже, когда все с одноразовыми тарелками толпились у полевых кухонь.
— Он действительно извинился?
— Да, в двух словах, — Кира посмотрела назад и подняла брови. — Ба, какие люди! Аль, если не хочешь аппетит испортить, пойдем к Андрею. Он в другой очереди стоит. Там, кажется, быстрее дойдет.
Я обернулась. За нами в очереди стояла Надя. Несколько минут мы молчали, глядя друг на друга. Странно, что Кутихина была одна, без группы поддержки.