Приручить Генерального
Шрифт:
Ох, ебать.
В этот момент я понял и… вспомнил, кто нам ставил клейма…
***
На вечеринке
Девушка в маске и потрясающем костюме львицы ходила вокруг каждого жеребца, выбирая, куда бы поставить метку. Правая рука разрисована под вид когтистой лапы и создавалось впечатление, словно длинные, черные когти — настоящие.
Своего рода посвящение и клеймение жеребцов львицей под пристальным вниманием всех проходило в общей
Львица просила показать себя, потом обходила жеребца и томительно выбирала, куда шлепнуть клеймо.
Мужчине, что был передо мной, пришлось подставить свою задницу, и именно туда ему шлепнули клеймо.
Кажется, я громко рассмеялся. На тот момент все происходящее казалось мне не то, чтобы возбуждающим, но больше смешным.
Львица мгновенно повернула голову в мою сторону.
Казалось, в прорезях ее маски замерцали янтарные глаза.
И…
Когда очередь дошла до меня, ооооо…
Она поиздевалась хорошенько — рассматривала со всех сторон, щупала напоказ!
Когтистой лапой даже под яйцами пару раз провела, и у меня немного привстал…
Срамота.
Еще она просила показать ей бег рысью, водя меня по кругу на лассо прежде чем поставить клеймо на пресс, а потом внезапно, когда я решил, что минуты стыда позади, вдруг сказала:
— Тпррру!
Пришлось остановиться.
— Чего хочет моя львица? — поинтересовался непосредственно организатор вечеринки — тот самый режиссер, развалившийся на низком диване.
В отличие от всех других, он не носил маску, но при этом был весь-весь разрисован потрясным боди-артом — то ли лев, то ли солнце. Кажется, два в одном. Скромностью точно не страдал!
— Даже не знаю, аппетитный вожак, правда?
Глава 6
Глава 6
Дубинин
На вечеринке
Я хорошо запомнил, как сердце в груди немного дрогнуло после этого вопроса.
Давно я не испытывал таких эмоций, даже вспомнил, как ощущал почти то же самое давным-давно еще когда интересоввался и плотно занимался боксом. Такой же легкий мандраж у меня всегда был перед выходом на ринг.
Предвкушение, немного страха перед неизвестностью, желание победить.
И ужасно медлительная пауза в ожидании — что будет дальше
Сучка ходила вокруг водила меня, крутя своей попкой. И на эту попку в коротких золотых трусиках я насмотрелся столько, что даже родинку под правой ягодичкой разглядел.
Остальные ноги были скрыты шелковистыми брюками, крепящимися
Львица обошла меня кругом, начала гладить по заднице.
Я застыл.
Меня по жопке так никогда еще не гладили — усердно, неторопливо, похлопывая:
— Какой поджарый зад, словно наливное яблочко! Укусить хочется! Хороший, хороший…
— Хочешь его оседлать? — предложил организатор вечеринки.
Но…
львица внезапно звонко шлепнула по моей заднице рукой, что была разрисована под лапу.
— Львицы не седлают жеребцов, даже таких, как этот! — и впилась ногтями глубоко мне в зад.
***
Несмотря на заверения, мол, львицы не катаются на спинах у жеребцов, много позднее все-таки сучка в золотых трусиках прокатилась на спине у каждого из жеребцов, размахивая кнутом, звоко шлепая по заднице.
Потом она брала под уздцы каждого и ненадолго уводила куда-то. Увидев, какими довольными они оттуда возвращались, с придурковатым видом, разумеется, я решил, будто они там трахались!
Потому что градус к тому времени уже был соответствующий, а барьеры нравственности падали с каждой минутой…
Меня оставили напоследок.
Томился, блять, как конь в стойле! Нет, я не то чтобы мечтал поучаствовать в групповушке. Просто… ох уж это подчеркнутое пренебрежение, когда Львица с уздечкой направлялась именно ко мне, а потом вжух — и сворачивала в сторону другого.
Каждый раз что-то поднималось, бурлило и… бурно оседало, как шапка пены на большой кружке пива.
И вот — она передо мной.
Больше никого из жеребцов не осталось.
Все та же процедура — уздечку на шею, повели тем же коридором, что и других, потом внезапно она притормозила у самых дверей.
Сняла с шеи уздечку и махнула рукой:
— Все, свободен!
Я, как дурак, не понял.
— Свободен, говорю! Иди… Пасись где-нибудь там!
Я запыхтел, даже немного разозлившись.
Что это… Всем дают, а мне?
Поэтому я упрямо пошел вперед, за ней и обхватил попку.
Такая маленькая, славная попка, что прямо ух, как жестко встал.
В ответ она застыла, но ненадолго ее оцепенение продлилось.
— Уберись! Живо! — рыкнула и… ткнула мне острой шпилькой в босую ступню.
Вообще-то больно.
У меня там синяк и кровоподтек остался!
Львица вывернулась из моей хватки так, словно была змеей, оттолкнула и быстро скрылась за дверью.
Я кинулся вперед, дернул, стукнул — заперто.
Не ломать же дверь…
Потоптался немного — внутри все кипело, бурлило.
На этот раз пенная шапка долго не оседала.