Приручить и властвовать

Синклер Шериз

Ее ошеломленный взгляд встретился сего, и он незаметно поцеловал ее, прошептав на ухо: - У меня есть повод держать тебя на коленях, только если я буду забавляться с тобой, но, если ты предпочитаешь встать на колени у моих ног - разрешаю.

Ким чуть качнула головой. Дома она бы подарила ему смеющийся взгляд и показала, какое удовольствие получает от его рук. Но только не здесь.

– Оставайся все время рядом со мной, Кимберли. Мы снова будем использовать поводок, но ты должна находиться достаточно близко ко мне, чтобы я мог чувствовать

тебя. Это ясно?

– Да, Хозяин.

Он провел костяшками пальцев по ее лицу, погладив большим пальцем по ее губам.

– Я очень горжусь тобой, cari~no, - прошептал он.

Она устроилась в его руках в совершенно не свойственной для рабыни манере, и он не мог отыскать в своем сердце ничего, чтобы отказать ей в этом.

Спустя неопределенное время они выбрались из темного фургона и пошли по пешеходной дорожке, ведущей в большой особняк, сверкающий огнями. Рауль напряг слух, ему показалось, что он слышит слабый звук лопастей вертолета, он надеялся, что это не было игрой воображения.

Когда они приблизились к входной двери, где охранники сравнивали прибывающих покупателей с их фотографиями, Рауль прикрепил к её ошейнику поводок.

– Оставайся рядом со мной, Кимберли.

– Да, Хозяин, - прошептала она.
– Благодарю Вас.

В ярком свете наружных огней ее лицо казалось серым. Рауль приподнял подбородок девушки, заставляя встретиться с ним взглядом.

– Ты принадлежишь мне, Кимберли. Никто не тронет тебя.

Под теплым касанием его пальцев мышцы ее челюсти расслабились. Она судорожно кивнула ему головой.

Он провел пальцем по краю ошейника, слегка касаясь ее нежной шеи.

– Мне нравится видеть мой ошейник на тебе, - тихо проговорил он.

Ее улыбка в знак согласия повлекла за собой замешательство. Он понял. Она не хочет быть рабыней - ничьей рабыней. Рауль погладил ее по волосам, затем надменной походкой прошествовал к двери. Кимбер держалась около него, справа и на полшага позади. Ближе, чем обычно, но он нуждался в этой близости, как для своего душевного спокойствия, так и для ее.

Два огромных охранника у двери просмотрели реестр фотографий и остановились на одной из них.

– Мастер R?

Рауль кивнул. Охранник включил внутреннюю селекторную связь.

– Скажите Надзирателю, что Мастер R прибыл.

Рабыня поспешила взять куртку Рауля и плащ Кимберли, когда к ним большими шагами подошел Дамер.

– Добро пожаловать на аукцион, Рауль.
– Когда мужчина перевел взгляд на Кимберли, Рауль был вынужден приложить неимоверное усилие, чтобы его мышцы оставались расслабленными.
– Очень хорошо. Мне нравится портупея. Вероятно, Вы получите запросы на ее компанию сегодня вечером.

– Я не делюсь.
– Рауль зарылся рукой в волосы Кимберли, грубым движением притянув ее ближе к своему боку.
– Моя мать не раз говорила мне, что я прирожденный эгоист.

– Разумеется, - Надзиратель одарил его натянутой улыбкой.
– Пока ваше место подготавливают,

я могу показать вам товар? На этот раз у нас есть несколько прекрасных экземпляров. Рискну предположить, что вы присмотрите пару-тройку, от которых получите гораздо больше удовольствия, чем от одной порченной.

Что это значит, черт возьми? Рауль потянул Кимберли за поводок и последовал за Дамером, размышляя о том, как вибрирует мост перед тем, как обрушиться. Что-то в поведении Дамера производило на Рауля такое же ощущение надвигающейся катастрофы. Он крепче стиснул поводок, зажатый в руке.

Холл с мраморными полами привел к широкой лестнице, которая выглядела точно также, как в фильме «Унесенные ветром». Вместо того чтобы подняться, Дамер провел их в бальный зал в довоенном южном стиле, расположенный справа от лестницы. Тисненые обои в красно-золотых оттенках оживляли комнату, а вычурные хрустальные люстры могли бы создавать романтичную атмосферу. Однако в рыданиях и криках, раздающихся поблизости и заглушаемых классической музыкой из скрытых динамиков, не было ничего романтичного.

Рауль остановился, почувствовав себя слишком разъяренным, чтобы двигаться. Это был невольничий рынок, несмотря на все попытки и приложенные усилия выдать это за нечто высшего класса. Центр зала был заставлен низкими кофейными столиками и креслами. Продаваемые рабыни выстраивались вдоль стен. Тяжелый канат был протянут по периметру, и у каждой рабыни на лодыжки были закреплены манжеты и цепи, приковывающие ее к канату. Рауль понимающе кивнул. По утверждению Бьюкенена, работорговцы меняли местоположение при каждом аукционе, и агентство по аренде помещений негативно бы отнеслось к тому, что кто-то будет вбивать в стены тяжелые болты ради обеспечения помещения ограничителями для живого товара.

Покупатели бродили по боковым проходам между рабынями и столиками, делая пометки в выданных им блокнотах. Небольшая подставка перед каждой девушкой содержала длинный номер товара для продажи, а также ее биографические и физические данные для ознакомления покупателей. Когда Рауль услышал шлепок руки по плоти, он не обернулся. Он и так был слишком близок к применению кулаков на человеке рядом с ним.

– Это очень впечатляет, Дамер.

– Спасибо. У меня есть еще несколько нерешенных вопросов, так что не стесняйтесь, прогуляйтесь. Выберите парочку рабынь, которые вам приглянутся, и запомните их номера. Чуть погодя Вы поймете, зачем это нужно.

Волосы на затылке Рауля встали дыбом. Да, что-то определенно происходит.

Когда Дамер вышел из зала, Рауль бросил взгляд на Кимберли. Учащенное дыхание. Пальцы сжаты. Ему хотелось подхватить ее на руки, завести без ключа фургон, и вывезти ее, к черту, из этого кошмара. Вместо этого он стиснул ее плечо.

– Ты очень хорошо держишься, gatita. Я горжусь мужеством, которое ты проявляешь.

На мгновение показались блеснувшие слезы. Затем она подняла подбородок и уверенно ему кивнула.