Приручить и властвовать
Шрифт:
Мужчина прижался грудью к ее спине, восхищенно изумившись, когда она не отпрянула прочь. После того как он потерся эрекцией о ее покрасневшую задницу, он услышал слабый стон, и, черт возьми, ему нужно было знать. Положив руку на ее лоно, он не удивился, обнаружив, что она стала влажной.
– Ты намокла, малышка.
– Я - шлюха.
Ненависть к самой себе и страдание в ее голосе выводили его из себя. Рауль что-то упоминал об этом. Вжимаясь членом между ее ягодиц, Сэм прорычал ей на ухо:
– Чувствуешь это, мисси? Мужской член встает из-за запаха самки, из-за звука женского голоса, на рассвете,
– Сэм положил руку поверх ее безукоризненно гладкой киски, скользнув в ее влажность.
– Поэтому, когда женская плоть реагирует сама по себе, с какой стати мне называть ее ругательством?
Он всосал мочку ее уха, поразившись, что ее тело задрожало, а потом провел своей колючей щекой по ее губам, подарив, таким образом, чувствительным нервным окончаниям немного боли. И она откликнулась всем телом.
– Я занимаюсь этим уже очень долго, девочка, - сказал он, используя влагу ее собственного возбуждения, чтобы поглаживать клитор.
– И я не просто хорош в Теме, но у нас - тебя и меня - между нами что-то есть.
– Нет, - прошептала она.
– Да, мисси.
Когда она попыталась сдвинуть ноги вместе, Сэм одним резким движением снова раскрыл их и почувствовал ее сжавшийся сосок, вдавившийся в его ладонь. Зверь внутри него потребовал причинить ей боль, сделать ее своей.
Проклятие, она не принадлежит ему. Он здесь, чтобы потянуть время. Он отвлек себя быстрой проверкой ограничителей, чтобы не позволить члену взять верх над разумом. Руки женщины были заключены в розовые, не слишком плотные манжеты. Затем, для собственного удовольствия, он снова обхватил обе ее груди, прислушиваясь к ее дыханию, чувствуя тепло рядом со своим телом.
– Сейчас я собираюсь причинить тебе боль, девочка, - прошептал он. Ее груди ощущались тяжелыми в его руках, и он сжимал их, пока не услышал, как у нее перехватило дыхание.
– Я собираюсь хлестать тебя до тех пор, пока ты не задвигаешься в прекрасном танце, пока ты криком не разбудишь самого Бога.
Он безжалостно потянул ее за соски, пощипывая. В ее глазах стояли слезы, и она задом вплотную прижалась к его члену.
– Нет, пожалуйста.
Голова женщины моталась взад и вперед, пока она пыталась сдвинуться, стараясь уклониться от его хватки.
Он хотел видеть ее лицо. Жаль, что он не мог ходить вокруг креста и просто смотреть на нее, для такого он предпочитал цепи для подвеса. Но крест - все, что у него было. Сэм ухватил Линду за подбородок и повернул ее лицо в свою сторону. В ее глазах затаилась боль, которую он причинил ей, выдавая немного страха и много пыла. То, что надо.
– Глаза на меня, - рявкнул он.
– И не отводи взгляд.
Сэм взял один сосок, начиная перекатывать его между пальцами. Проклятье, он желал, чтобы работорговцы предоставили зажимы для груди, в дополнение к тем игрушкам для порки. Он сжал сильнее, наслаждаясь ее гортанным стоном. Потянул и ущипнул, изучая женщину, чтобы оценить нужную степень давления, и любовался тем, как нарастает новая волна боли в ее глазах, на ее лице, тем, как оцепенело ее тело, а мышцы напряглись. Над ее верхней губой выступила испарина, подобно бусинкам бисера.
Он улыбнулся ей.
–
– Мастер, пожалуйста. У меня очень чувствительная грудь.
Он помедлил, уже сейчас понимая, что она не использовала стоп-слово, что это было началом их танца, и он ответил на потребность, скрытую в ее словах.
– Я уже понял это, Линда. Вот почему я это делаю.
И он сжал другой ее сосок.
– И-и-и!
Ее пронзительный крик оборвался, когда она клацнула зубами. Руки дернулись от попыток избавиться от него. Оттолкнуть его. Колени ослабли.
Сэм погладил ее влажное лицо и рот.
– Этим крикам еще не долго там прятаться, - прошептал он ей на ухо. Ее волосы были шелковистыми, и он потерся о них щекой. – Будь мы в другом месте, я бы жестко трахнул тебя... и тянул бы за соски каждый раз, когда бы ты кончала.
От ее груди до кончиков пальцев пробежала дрожь, и он усмехнулся.
Отстранившись, Сэм провел пальцами по ее попке, по влажности на внутренней поверхности бедер. Он подразнил складочки между ее ног; так кстати смазанные интимные губки как нельзя лучше подходили для зажимов. Его палец скользнул в нее, извлекая из сабы низкий стон. Она покачнулась. Очень мокрая. Трахать ее будет сплошным удовольствием. Он играл с ее клитором и складочками, запах и приглушенные звуки, издаваемые ею, повысили его собственное возбуждение.
Она примет больше боли и выдержит дольше, если он сможет сохранить силу ее желания на максимуме. Проклятые работорговцы, ему не хотелось находиться здесь.
Сэм растер соки по ее бедрам и, почувствовав дрожь, вспомнил ее замечание. Шлюха. Схватив за волосы, он оттянул ее голову назад.
– Мне нравится, что ты мокрая, Линда, - прорычал он.
– И мои желания - это все, о чем тебе следует беспокоиться на данный момент. Понятно?
То, как она облизнула губы перед тем, как заговорить... То, как ее тело отвечало ему, зацепило его. Черт возьми. Он воспользовался моментом, заставил ее выгнуться дугой и снова засунул руку ей между ног, на этот раз неистово, толкаясь в нее таким образом, чтобы показать ей то, что он хотел с ней сделать.
Ее пронзила дрожь, когда она сжалась вокруг него. По его пальцам растеклось еще больше влаги.
Ей нравилась грубость. Черт, может, ему добавить немного боли маленькой киске, пока он был в ней? Довести ее до высшей точки, прежде чем эндорфины подтолкнут ее к тому, чтобы воспарить к небесам.
Сэм бросил беглый взгляд на двух покупателей, которые стояли поблизости, и, отстранившись от Линды, прошел к своему месту. Даже отвернувшись, он мог чувствовать ее дыхание. Ощущать, как боль в ее грудях схлынула, но еще удерживалась недавним воспоминанием. Сэм тонко воспринимал то, как она жаждала большего.
Мгновение спустя он взял трость. Пора разогреть ее. Постепенная, медленная подготовка. Черт бы их побрал за отсутствие в комплекте его любимых игрушек. Что ж, слабое воздействие тоже может очень неплохо возбудить.
Начал он со скользящих движений ротанга по ее ногам, давая ей насладиться гладкостью трости, ее твердостью, прежде чем провести ею спереди и вверх по телу.
Линда напряглась.
– Правильно, девочка. Это трость. Но больно будет не от нее. Это всего лишь разминка перед хлыстом.