Приручить огонь
Шрифт:
— Скоро прилетим, потерпите ещё немного, моя госпожа. Ваш отец умел видеть красоту в простых линиях. Вы невероятно прекрасны, — с придыханием прошептал этот неизвестный, погладил стеклянную поверхность саркофага и удалился, оставив меня слепо щуриться от яркого света.
И что это было? Не дедушка, не Ли, а совершенно незнакомый унжирец? Да почему он? И главное, зачем?
Эх, сюда бы Линду, она бы сразу мне объяснила, что к чему. А так приходится до всего своим умом доходить. Ну почему я?! Подумаешь, рисую умопомрачительные картины.
Но мои мысленные стоны никто не услышал. Унжирец ушел, и наступила тишина. Если мы летим, то почему я не слышу шума турбин, рокот мотора, или что там у него? Почему беззвучно так, словно я в вакууме?
Прикрыв глаза, решила подумать. И так увлеклась, что готова была рыдать от безысходности и неприглядности своего будущего. Меня точно убьют, если не успеют спасти. Зачем ему меня, вообще, красть? Сексуальные маньяки это делают, чтобы утолить похотливый голод. Просто маньяки — на кусочки порезать. Какие ещё остаются маньяки? Но всё равно один конец — летальный исход.
Я не хочу умирать! Я же только-только начала наслаждаться жизнью!
Слёзы текли из глаз, и предательски засвербело в носу. Прекрасно, придёт фанатик, а я в таком виде пред ним предстану, что точно убьёт, как монстра из страшного сна. Всхлипнув, удивлённо моргнула, когда поняла, что пальцы стали отходить. Я чувствовала, как кожу колет на самых кончиках.
Уверенность, что не всё так плохо, придала сил, и я стала пытаться сжать кулак. Как учил меня один хулиган, любое стекло можно разбить, если долго бить в одно и то же место. Так и поступлю! Я в кровь разобью руки, но выберусь отсюда!
Час, два или несколько минут. Я терялась во времени, терялась в реальности. Это была мука — ждать. Я сходила с ума, пытаясь услышать хоть что-то. Рука всё ещё не поднималась, как бы я ни старалась. Зубы болели от того, как сильно я их стиснула.
Но все мои старания пропали даром, когда странный фанатик вернулся и, мило мне улыбаясь, сообщил, что мы прибыли домой. Вы посмотрите-ка! Я домой вернулась, интересно куда!
Всё также в саркофаге он меня транспортировал по небольшому коридору, и я мысленно присвистнула, когда увидела голубое небо, зелёные кроны деревьев и птиц. Я на Унжире! Не обманул.
Мир наполнился звуками! А то я думала, что оглохла, была такая дикая мыслишка. Унжирец переговаривался с кем-то невидимым для меня, причём оба радостно поздравляли друг друга с успешной операцией. Значит, он действовал не один, а была целая команда похитителей. Странно для маньяка. Обычно они действуют в одиночку. Хотя откуда мне знать, как действуют маньяки? Может, мои фанатики уже секту организовали. Ой, что-то мне нехорошо. С одним бы я управилась, особенно унжирцем. Дело-то плёвое — лицом об пол, три секунды и всё. А тут опять неизвестность, сколько членов этой шайки?
Пока думала, небо сменилось потолком грузового транспорта. Мой похититель забрался в кузов и сел рядом, нависая надо
— Вам понравится. Я приготовил вам комнату, как вы любите — ничего розового и девчачьего.
Он ещё и мои вкусы знает? Я никогда не смогу понять фанатиков. Это выше моего понимания.
— Подушки полосатые, зелёные с золотом.
Откуда он узнал про мои любимые цвета? Он что, обо мне всё знает?
— Платья только чёрные с металлическими вставками. Сапожки на невысоком каблуке. Знаете, я обожаю смотреть на ваш постер, который вы сделали к вашей последней выставке. Вы с него бросаете вызов одними глазами.
Как попросить его заткнуться? Я не стремилась к такому вот обожанию.
— Ещё минут пятнадцать и будем на месте.
Я закрыла глаза, не в силах смотреть на фанатика. Не хочу, чтобы он увидел мой страх. Я не ожидала, что кто-то будет так дотошно следить за моей жизнью. Так досконально изучать мои предпочтения. Это же ненормально!
Время тянулось очень медленно, унжирец замолчал, и я была так ему благодарна, даже приоткрыла глаза, встречаясь с ним взглядом.
— Знаете, — всё же не смог молчать этот парень, — я столько лет грезил этим моментом, что даже не могу до сих пор поверить. Вы и я, вдвоём, одни. Я могу говорить с вами, делиться своими мыслями.
Да запихай свои мысли куда подальше, больно надо мне их слышать! Ну что за жизнь у меня такая? Чем я провинилась перед Создателем?
— Мы будем идеальной парой.
Что? Я не ослышалась? Он мечтает, что мы станем парой? Да он больной, что ли?
— Понимаю ваше возмущение. Знаю, что ваш отец заложил в вас тягу к манаукцам. Но я заказал себе линзы. Вас же привлекают красные глаза, я прав?
Чёрт! Он чертовски прав. Глаза! Вот что меня всегда интересовало в манаукцах. Этот удивительный гранатовый цвет с переливами и блеском.
— Я воспитаю нашу крошку. Она никогда не узнает, что я неродной отец.
Чёрт, ещё раз. Хотя… Можно и поиграть в семью, почему бы и нет? Главное, вовремя сделать ноги. Фу, даже от сердца отлегло. Убивать он меня не собирался, кажется. Даже воспитывать ребёнка планировал. Хотя кто ему даст.
— Я просто не представляю, о чём думал ваш отец, считая, что такая, как вы, может жить среди этих варваров. Они, конечно, привлекательны с точки зрения… Я что-то разговорился, — остановился унжирец, а я мысленно застонала от облегчения.
Я уже ненавижу его ласковый голос. Но, лёжа с закрытыми глазами и думая над словами унжирца, поняла одну вещь: он упоминал моего отца, притом неоднократно. И что за странные намёки про манаукцев? При чём тут жить среди них? Отец знал, что я прячусь у Линды, но мы не раз обсуждали с матерью, что это временно, что как только дедушка успокоится, я буду жить самостоятельно. И странная фраза про глаза. Как-то всё непонятно и подозрительно.
— Ну вот и прибыли, — радостно возвестил мой похититель, и я вновь покатилась в своей переноске.