Приручить огонь
Шрифт:
Я дёрнула его на себя, размахнулась, желая врезать ему в лицо. Но Декер блокировал удары и прижал к стене. Вот тут он раскрылся. Он был сильным и умелым бойцом, а под ботаника лишь маскировался.
— Ну и какой он, мой папочка? — выкрикнула я ему в лицо, сквозь злые слёзы. — Вы, наверное, мило общались по-мужски, да?
— Натали, я понимаю, что вам больно…
— Да что ты понимаешь? — взорвалась я и сумела оттолкнуть от себя унжирца, а затем атаковала. — Я урод! Я недоземлянин, недоунжирец! Я недостойна того, чтобы папочка общался со мной! Да и зачем? Ведь у него есть такой милый
Декер пытался схватить меня, но я не давалась, наносила ему удары ногами, вымещая зло.
— Ну и каково это — иметь отца?! Каково это — делить радости с ним?! Каково это — чувствовать его любовь?!
В какой-то момент я оступилась, или слёзы ослепили, но он меня поймал, прижал спиной к груди, сцепил руки, стискивая меня в объятиях.
— Натали, всё не так! — кричал мужчина, но я не верила ему. Зажмурилась, мотая головой. — Он никогда не любил меня! Никогда!
— Конечно, не любил! Только тебя он воспитывал как сына, а я всего лишь неудавшийся эксперимент!
— Мы докажем ему, что это не так, — пообещал мне Декер.
— А кто сказал, что я что-то ему хочу доказывать?! — взвилась я, с силой наступила мужчине на ногу, разрывая захват. На наши крики сбежались мужчины-унжирцы. Это меня и привело в себя. Я смахнула слёзы, глубоко вздохнула и бросила Декеру:
— Кажется, нам есть, что с тобой обсудить.
— Непременно и прямо сейчас, — он подхватил меня под руку и повёл за собой, тихо шепча:
— Не стоит принижать себя, Натали. Вы то чудо, которое ждали годами. Стольких лишили жизни, столькие потеряли семью. И всё ради того, чтобы появилась такая, как вы. Вы билет унжирцев в светлое будущее.
— Сладки речи, даже горечью отдаёт. Зачем создавать того, с кем и парой слов нормально не можешь перекинуться? Зачем?
Длинный коридор сменился другим, таким же безликим и светлым. Я мысленно читала названия на дверях и внимательно слушала унжирца, оглядываясь назад. Как ни странно, за нами никто не шёл.
— Что бы вы ни думали, но я вас люблю, — обернулась к Декеру, удивлённо вскинув брови. Уже столько раз это повторил, словно себя уговаривал. — С первой минуты, как увидел вас. Я не мог покинуть Унжир долгое время, но когда срок заключения закончился, рванул на поиски. Я так хотел увидеть плоды своих трудов! Я пришёл на вашу выставку и увидел вас там, в кругу журналистов. Вы улыбались, мило смущаясь, на фоне ваших картин! Я был окрылён счастьем, когда понял, что эксперимент удался. Что все жертвы не напрасны. Вы рисовали мужчину-землянина, но вылитого манаукца. Даже не встречаясь с ними, вы подсознательно о них грезили. В тот день я купил пару-тройку картин. Они здесь.
Он открыл двери с надписью «кабинет директора», а там…
Я не сумела удержаться от смеха, хватаясь за живот. Я осматривала стены кабинета, на которых висели Линдины картины с изображениями Викрама.
— Я-то ума не могла приложить, кто их скупил и так скоро. Вот только не знаю, как и сказать, чтобы не обидеть. Это не мои картины, а сестры. Это её тянет к манаукцам как магнитом. Это она рисовала в любовной горячке, вовсе не я.
С победной улыбкой обернулась к Декеру, отмечая, что он нисколько не расстроился,
— Я не силён в живописи, — признал данный факт унжирец, опираясь бедром о стол. — Но я был уверен, что эти картины ваши.
— Я обманула всех, — улыбнулась, вспоминая, как всё на самом деле было. Как Викрам потребовал признаться журналистам, назвав истинного автора. И как никто не поверил, кроме моего мастера.
— Да уж, вы полны загадок. Но это даже обнадёживает меня, — пробормотал мужчина, приближаясь ко мне со спины.
Его осторожные прикосновения к волосам я почувствовала, когда он убрал их в сторону, приоткрывая шею. Я обернулась, но не успела среагировать, он меня поцеловал, крепко сжимая в объятиях. Я не паниковала, ведь даже планировала его завлечь, расслабить, а потом сбежать.
— Это ведь означает, что у меня есть шанс?
— Какой ещё шанс? — не поняла я его слов.
Попыталась вырваться, но Декер держал крепко. Не так, как Жибор, но чтобы вырваться мне придётся попотеть.
— Заполучить твоё расположение. Наступит активная фаза, и я смогу попробовать тебя, — жаркий шёпот и недвусмысленный подтекст заставляли напрячься.
— Пф-ф-ф-ф, размечтался! — выкрикнула и стала вырываться.
Уж не знаю, почему он казался мне слабаком. Я взвизгнула, когда меня ловко подняли над полом, а затем опрокинули животом на стол. Опираясь руками о столешницу, я всё ещё думала, что справлюсь с ним. Ну не могла я так просто проиграть, только не ему. Нет!
— Знаешь, что самое обидное, что я сам тебя такую создал, сам, вместе с твоим отцом. И влюбился. Ты самое лучшее, что у меня получалось.
— Тогда прими мои соболезнования — ты бездарь! — пыхтела я, чувствуя, что упирается эта сволочь в меня возбуждённым пахом.
Схватив за волосы, Декер развернул меня к себе лицом и с алчной улыбкой произнёс в самые губы:
— Нет, ты совершенство.
Поцелуй его был противный. Во мне всё возмущённо передернулось от омерзения. Тонкие губы, чуть влажные, несмело или неумело прижимались к моим.
— Ты хоть что-нибудь можешь сделать по-мужски? — тихо выдохнула, яростно глядя на Декера.
Он усмехнулся и решился на страстный поцелуй, сминая мои губы, тараня их языком.
Ну кто меня просил его злить? Меня сейчас точно стошнит! Эти мысли промелькнули, но улетучились, когда дверь распахнулась, и яростный рык огласил кабинет.
Я с радостью увидела Жибора и ещё нескольких манаукцев в форме. Мой красноглазый ворвался в кабинет и сорвал унжирца с меня, а затем я услышала, как тот захрипел. Обернулась, и с ужасом ахнула: Декер лежал на полу у ног Жибора со странно вывернутой головой.
— Мамочки, — пробормотала я, понимая, что с таким переломом не выживают.
Сколько раз я видела кровь, сколько раз мне вправляли плечо или делали тугую повязку на руки. Я часто видела, как молодые парни сплёвывали себе в ладонь зубы вместе с кровью, но никогда прежде я не видела мертвеца. По молодости мы бились яростно и отчаянно, разбивая друг другу лица до неприглядного синего месива. Нас боялись, потому что мы были дикими. Но никогда прежде я не видела мертвеца, которого всего пару секунд назад я сама желала убить.