Пришельцы из холодильника
Шрифт:
Пока мы спорили, что нам предпринять, Морж вызвал по лазеропередатчику «Кашалот».
– А, вот и вы! Наконец-то! – радостно откликнулся Лелик. – Я бы и сам с вами связался, но пришельцы разворотили мой передающий блок. Хорошо еще, что я вовремя притворился отключившимся, а то мне бы была крышка.
– Где они сейчас, на борту?
– Вот это я и хотел вам сказать. На борту их нет.
– Как нет? А где они?
– Они покинули шлюзы около получаса назад. Думаю, отправились к вам, – сообщил Лелик.
– Значит, «Кашалот» вновь свободен? Может, нам прислать
– Ни в коем случае! Я заминирован! Признаться, это меня изрядно волнует, – предупредил Лелик.
– Что? Ты заминирован? – испугалась Репка.
– Похоже на то. Очевидно, та загадочная коробка, которую они установили под главный двигатель, – взрывное устройство. Они особенно ее не маскировали: не знали, наверное, что я цел и все вижу. Не знаю, когда бомба сработает, но, думаю, вам нужно держаться от меня подальше.
– И что же нам делать? Бросить тебя в беде и смотреть, как на наших глазах ты взорвешься? – забеспокоился Морж.
– Не гоните волну, с этой штуковиной я сам разберусь, – оптимистично пообещал Лелик. – Я уже готовлю гусеничного ремонтника. Буду управлять им по дистанционной связи.
– Ни пуха тебе ни пера! – сказал Морж.
– Взаимно, – язвительно сказал Лелик.
– Почему «взаимно»? Надо говорить «к черту»! – поправила Яичница.
– А «взаимно» потому, что проблемы не только у меня, но и у вас, – сказал Лелик и отключился.
Мы переглянулись.
– Ужас-то какой! Вы слышали: туманники покинули «Кашалот» около получаса назад? Они хотят захватить нас врасплох! – воскликнула Репка.
– Что ж! Мы еще повоюем! Клянусь своими ржавыми клешнями, нас не так просто победить! – решительно заявил Коробок.
3
Весь следующий день мы напряженно готовились к обороне. Вокруг нашего лесного лагеря мы установили биолокационные антенны, которые должны были заранее оповестить нас о приближении пришельцев. Но, как позже выяснилось, антенны не сработали, потому что почти сразу были выведены из строя туманниками.
Морж совещался о чем-то с Леликом, и это совещание было настолько важным, что компьютер задействовал всю свою память, отложив все шахматные партии.
Но, несмотря на близость опасности, мы проводили время очень весело. Да и разве можно было быть грустным на такой чудесной планете, как планета Воображения?
Утром двадцать третьего февраля Коробок разбудил всех радостным воплем: «Ура! С Днем армии вас!» Оказалось, что сегодня по земному календарю – День армии. Празднуя его, папа и дедушка вооружились чем придется и стали прыгать вокруг сосны, крича: «За Полтаву, за Очаков! Наши победили!»
Вспомнив, что тоже мужчины, мы с Пельменем присоединились к этой дикой пляске.
– Эх, принять бы два раза по двести и в атаку! – ностальгически сказал Коробок.
– Два раза по двести чего? – не понял я.
– Эх ты, лопух! Вольт, разумеется! Отлично прочищает мозги! – заявил Коробок и перешел к своей любимой теме: сравнительному сопоставлению роботов разных стран. – У немецких роботов
Оставив Коробка разглагольствовать, мы с Пельменем решили обойти вокруг лагеря и внезапно заметили на влажной земле следы, ведущие в лес. Пельмень присел на корточки и стал подозрительно их разглядывать.
– Чьи это? – спросил он.
– Кажется, Яичницы, – сказал я. – Точно. Я мамин след из сотни других узнаю. Видишь, какой он узкий и изящный?
– А что мама делает одна в лесу? Там же опасно. Пошли к ней. – И Пельмень с видом следопыта направился в заросли.
Я пошел за ним, с удовольствием вдыхая прохладный воздух. Природа планеты Воображения менялась с каждым днем. Если раньше ее леса были только сосновыми, то теперь среди молодой поросли встречались и дубы, и клены, и березы.
Следы Яичницы уверенно вели сквозь заросли. Если по пути попадалось молодое, только что проросшее деревце или цветок, она, не разбирая, втаптывала его в землю. Это меня удивило. Мама всегда очень любила все живое, и теперь я не понимал, что заставляет ее быть такой невнимательной.
Мы отошли уже метров на двести, когда внезапно увидели Яичницу. Она сидела на поваленной сосне и, заметив нас, помахала нам рукой.
– Привет! Идите сюда! – крикнула она.
Мы подошли.
– Зачем ты ушла так далеко от лагеря? – спросил я. – Здесь могут оказаться туманники. Эти мерзавцы давно вертятся поблизости.
Мама с хрустом щелкнула костяшками на пальцах. Прежде я не наблюдал у нее этого жеста.
– Значит, вы, типа, волновались, что я смоталась? Ну вы, пацаны, в натуре, даете! – сказала она глуховатым, хриплым голосом.
Мы с Пельменем переглянулись и стали быстро пятиться. Мы пятились, не отрывая взгляда от сидящей на бревне Яичницы, которая с каждой секундой казалась нам все более и более подозрительной.
– Вы, типа, куда? – крикнула нам мама, начиная приподниматься.
– Мы сейчас придем. Вспомнили тут об одном деле! – забормотал Пельмень.
Пятясь, мы не оглядывались, и, когда внезапно кто-то положил нам руки на плечи, мы, решив, что это другой туманник, одновременно завопили и рванулись, но руки держали нас крепко.
– Что вы тут делаете? Не соображаете, что вас все ищут? – спросил знакомый голос.
Это была Репка, причем, насколько можно было судить по ее ворчливому голосу и привычному полязгиванию внутри живота, настоящая.
– Стреляй!
– В кого? В Яичницу? – удивилась Репка.
– Это не Яичница! Это превратившийся туманник! – завопил Пельмень, кидаясь к бревну. Но поваленный сосновый ствол был уже пуст. Лже-Яичница исчезла.