Пришельцы в Гусляре
Шрифт:
Вот и все, – закончил Минц, не скрывая некоторой грусти. – Они немного опоздали.
– Я же говорил, что они разумные, – сказал Удалов. – И никакой враждебности.
Удалов верил в космическую дружбу, и записка в цилиндре лишь укрепила его в этой уверенности.
Микроскопические водоросли плавали по озеру, и их ели караси. Но Ложкин вдруг закручинился…
– Ты чего? – спросил Удалов. – Чем недоволен? Адреса нету? Адрес мы узнаем. Слетаем к ним, вместе посмеемся.
– Я не об адресе. Я думаю, может, поискать
– Какую еще?
– Ну, ту самую, которую кто-то оставил на Земле четыре миллиарда лет назад.
Свободный тиран
Хоть горючее было на исходе, приземлился Удалов удачно: ничего не разбилось и сам не пострадал.
Удалов поглядел в иллюминатор – дождя не было, температура плюс семнадцать. Удалов надел пиджак, проверил, не забыл ли бумажник с документами, и спустился по трапу на незнакомую планету.
Корабль стоял на пустоши, в кустах, засеянное поле удалось не повредить, и это Удалова порадовало. Он зашагал по пыльной дорожке к городу.
В городе у крайнего дома копался пожилой мужчина в серой куртке и серых штанах.
– Простите, – обратился к нему Удалов на космолингве, языке, понятном во всей цивилизованной Галактике. – Вы не скажете, где у вас продают топливо для космических кораблей?
– Нет у нас космических кораблей, – ответил местный житель.
– А керосин у вас есть? Мне в крайнем случае керосин подойдет.
– Керосин есть, – ответил местный житель. – Только вам не продадут.
– Почему?
– Потому что вы нарушили. В зону спустились.
– Я с мирными целями, – сказал Удалов. – Пролетом. У меня все документы в порядке.
– Мое дело маленькое, – ответил местный житель. – Я просто заключенный.
И он снова принялся копать огород. А Удалов только тут заметил, что на груди и на спине поселянина нашит черный семизначный номер.
Эта новость несколько встревожила Удалова, но он продолжил путь. Встречались редкие прохожие. На Удалова они смотрели с любопытством, но вопросов не задавали. И он молчал. Все прохожие были в сером и с черными номерами.
Тут Удалов увидел человека со стопкой книг под мышкой. Удалов смело подошел к нему, полагая, что с интеллигентом всегда легче договориться. Он задал ему вопрос о керосине. Человек ответил, что керосин достать трудно – в стране нет автомобильного и подобного транспорта. Еще три года назад по приказу тирана все двигатели были уничтожены, чтобы злоумышленники не убежали, воспользовавшись ими, из зоны.
– Надо ли ваш ответ понимать так, будто я нечаянно опустился на территорию концлагеря, а вы все тут заключенные?
– Вы правильно рассуждаете, инопланетянин, – ответил интеллигент.
– За что же вы арестованы? – спросил Удалов.
– Кто за что! – уклончиво ответил интеллигент.
– А есть ли автомобили за пределами зоны?
– Я
– Неужели без права переписки? – удивился Удалов.
Интеллигент кивнул.
– А как же семья?
– Нет у меня семьи, – вздохнул интеллигент и поспешил прочь.
Возможно, потому, что к Удалову приближался полицейский. Его можно было отличить по фуражке, палке в руке и высоким сапогам. В остальном он был одет как заключенный, и номер у него был тоже семизначный.
– Что происходит? – спросил полицейский.
Удалов сразу во всем признался и был арестован. Полицейский повел его по главной улице лагерного города. Тот мало чем отличался от обыкновенного, лишь вместо названий улиц на углах висели номера блоков или зон, а вместо номеров домов – надписи «Барак № 456» или «Карцер № 24». Но это не мешало работать парикмахерским и извозчикам. Правда, даже на лошадях были лагерные номера.
В помещении лагерной комендатуры Удалова попросили подождать. Удалов уселся на лавку в узком коридоре. По одну сторону от него сидел оживленный подросток, по другую – девица легкого поведения. Ее профессию можно было угадать по укороченной серой юбке и глубокому вырезу в лагерной робе.
– Удивляет меня ваш лагерь, – сказал Удалов. – Все занимаются своими делами, и никто не перевоспитывается специфическим трудом.
Подросток угодливо засмеялся, а девица схватила мальчишку за вихры и принялась трясти. Она трясла подростка до тех пор, пока он не выплюнул часы Удалова. Как и многие проститутки, та девица в обыденной жизни была сердобольным человеком.
Вернулся полицейский и отвел его к коменданту.
– Как? – удивился Удалов. – Вы тоже заключенный?
– Разумеется, – ответил комендант.
– И давно сидите?
– Давно, – ответил комендант. – Но вам припаяют куда больше.
– За что?
– За бегство.
– Но я никуда не бегал.
– Границу зоны пересек? Значит, бегал.
– Но я же внутрь пересек, а не наружу!
– Не все ли равно, в какую сторону?
– А что же теперь делать?
– После обеда суд соберется. А пока пойдите перекусите. Направо за углом неплохое кафе. Сам там питаюсь. У вас деньги есть?
– Межпланетные кредиты и советские рубли.
– Лучше рубли, – сказал комендант. – Устойчивей. Давайте разменяю.
– Но если я арестованный, – сказал Удалов, пока комендант разменивал деньги, – как же вы меня в кафе отпускаете?
– Я вас не отпускаю, – резонно ответил комендант. – Вы уже в заключении. И ваш срок уже идет.
Девица легкого поведения ждала Удалова у комендатуры.
– Накормишь, кавалер? – спросила она.
Удалов не мог отказать доброй девушке. Она вела себя пристойно, а кафе оказалось чистым и кушанья добротными.