Пришлый. Месть ради мести
Шрифт:
Резко вскочив, схватил его за кисть держащую факел. Другой рукой схватил за волосы и, потянув за них в сторону, оголил беззащитную шею. Все происходило настолько быстро и неожиданно для Пронжика, что он даже не осознал, как стал пищей для вампира.
Утолив жажду, первым делом зарядил свой арбалет и повесил назад на пояс. То, что он не слетел во время моего падения, было просто чудом каким-то. Затем пошел искать веревку. Факел пока оставил зажженным. Кто внизу ходит и что делает сквозь плотные кусты, да еще и ночью разглядеть было сложно, а вот блики от огня, должно быть, видны. Веревку нашел довольно быстро.
— Мы привязали труп. Тащите! — крикнул я, надеясь, что никто не обратит внимания на то, что голос не принадлежит никому из спустившихся стражников.
Веревка дернулась и, больно врезавшись в спину, потащила мое тело вверх. Кроме боли в спине скоро появились и другие неприятности: меня царапали ветки кустов, тело билось о камни и терлось о различные выступы на стенах обрыва. Я и так-то был весь в крови и рваной одежде, и подъем мне лоску не прибавил.
— Давай переваливай его, — услышал я голос.
Чьи-то руки схватили меня и, перекатив через край обрыва, уложили на землю.
— Эй, Фиртонг, иди, подсвети. Посмотрим, что случилось с этим демоновым отродьем.
Уловив через смеженные веки блики света, начал действовать. Скорость и неожиданность — два моих козыря. Открыв глаза, увидел склонившихся надо мной людей. Любопытство кошку сгубило. Лица их только начали вытягиваться в изумлении, а я уже перетек в полуприсед и, схватив за отворот накидки факельщика, метнул его через спину в пропасть. Раздался быстро удаляющийся крик, но до того, как он успел оборваться, поднимаясь с полусогнутых, я ударил ногой второго стражника — новый крик мало чем отличался от предыдущего и также быстро оборвался. Третий служивый успел среагировать: он прыгнул подальше от яра, одновременно вынимая меч. Солдаты из лагеря уже бежали сюда, играть в честный поединок времени не было. Выстрел из арбалета с бедра и последний из тянувшей меня тройки догоняет своих друзей на пути в нижний мир. Не став дожидаться, что мне скажут стражники, нырнул в темноту. Пусть догоняют, кому жизнь надоела. Жить хотели все — никто за мной не погнался. Но это еще не говорит о том, что они будут жить.
Отбежав, буквально метров на пятьдесят услышал:
— Рус, сюда.
Оглянувшись на голос, увидел голову Нурпа, высовывающуюся из-за дерева.
— Давай сюда, тут в кустах место неприметное, не засекут нас тут.
В неприметное место пришлось продираться через колючий кустарник. Но мне ли бояться мелких царапин?
— Жив, курилка, — искренне обрадовавшись, обнял я мастера.
Я уже успел привязаться к старику — никого ближе в этом мире у меня не было.
— Ты мне эти телячьи нежности брось, — проворчал Нурп. Но было видно, что он тоже рад меня видеть, — лучше давай рассказывай.
— Что рассказывать то?
— Все по порядку. Что с тобой произошло? Как ушел?
Пришлось рассказать историю моего побега во всех подробностях.
— Теперь твоя очередь, мастер. Теперь рассказывай ты. Для начала объясни, как ты засаду обнаружил?
— Эх, Пришлый, Пришлый, я уже устал тебе повторять. К нападению надо быть готовым всегда. А толпа людей при доспехах и оружии, как бы ни старались, бесшумно сидеть не могут. Кто-то пошевелится — звякнет, кто-то перешептывается, кто-то слишком громко дышит.
— Спасибо за очередную науку, мастер. Ну а после того как мы разбежались, что с тобой случилось?
— Ну, а что со мной могло случиться? Драпанул, значит, я в противоположную от тебя сторону. Думал половину погони на себя взять. И тут, буквально, в паре шагов от спасительных кустов толкает меня в спину стрела. Попал-таки в меня какой-то шустрый малый.
Тут Нурп замолчал и, вынув из мешка прослойку мяса, начал жевать.
— Хочешь? — предложил он мне.
— Нет, спасибо. Поужинал недавно, — от воспоминаний об ужине меня передернуло.
— Что дальше-то с тобой было? — не выдержав, спросил я жующего мастера.
— Ну, а что со мной? Только быстрее побежал. Разве ж обыкновенным арбалетом щит пробьешь? Не зря же я его за спиной таскаю. А плащ поверх него накидывать, меня старые вояки еще в войну с песиглавцами научили.
— Тьву ты, Нурп, я и сам уже забыл, что у тебя щит есть. Ну, да ладно, а дальше-то что?
— Ну, а что дальше? Подумали наверно наши враги, что мертв я, ну или ранен серьезно. Но тройку стражников послали, дабы проверить. Бегу и слышу: невелика погоня. Ну и думаю: дай встречу врага, а то стар я стал для бега по пересеченной местности.
Нурп опять принялся жевать сушеное мясо.
— Да хорош тебе жрать. Давай рассказывай.
— Это ты поужинал, а у меня с утра ни крошки во рту не было.
— Да что ж ты врешь? Обедали же, — возмутился я.
— А времени сейчас уже сколько? Так что тот обед можно к завтраку прировнять.
— Ладно, давай говори. Как стражников одолел?
— Неужто ты думаешь, что я трех сопляков не могу победить в бою!? — брызнул мне слюной в лицо возмутившейся Нурп, — да я таких в былые времена как снопы пачками укладывал. Да я…
— Ладно, все, Нурп, извини. Никто не сомневался в твоем мастерстве. Просто интересно, какой способ ты избрал для их умерщвления.
— Да самый простой. Они идут, не подозревая подвоха, даже не бегут. Я стою, опершись спиной о дерево, жду их. Видимо совсем расслабились, думали мне уже конец приходит. А я возьми и метни арбалетчику нож в лицо — я его в ладони прятал. Остальные кинулись на меня. Щит и меч достать — одно мгновение. Принял их клинки на щит и сразу же одному подрезал ноги. Второй успел отскочить, но сопротивлялся он тоже недолго. Куда этому салаге против меня? Добил я их, чтоб не мучились, и пошел обратно к поляне, где и засел для наблюдения.
— А меня как нашел?
— Через некоторое время пришли две тройки, собрали вещи. Я уже хотел за ними проследить, но они двоих оставили хоронить труп. Вот я и подумал: зачем ходить, когда можно у этих двоих все выспросить? Одному я метнул нож в ногу, чтоб далеко не убежал. Второй бросился на меня с мечом, но я прострелил его голову из арбалета. Зачем махать железками, когда есть простое решение? Тем более одного языка мне было вполне достаточно. Он-то мне все и рассказал. Где их лагерь, что с тобой случилось. И вот я здесь. Подумал, если ты выжил, то обязательно в лагере нашумишь.