Пристрелите загнанную лошадь
Шрифт:
— Почему? Вы были знакомы?
— Нет, — я пожала плечами. — Жалко стало. Гоняются за парнем две гориллы — Борисов с шофером, — я и пожалела. Впустила.
— И он сразу тебе все рассказал? — скривился Назар.
— Ну, почему же сразу, — в тон ввернула я. — Сначала водки выпил и признался, что вроде бы, грохнул жену.
— Но не грохнул?
— А сам как думаешь? — ядовито поинтересовалась я. От выпитого виски я окончательно охамела. Согрелась и головная боль куда-то улетучилась. — Он когда кровь увидел, Борисова услышал, совсем от ужаса чокнулся. Побежал и чуть под поезд не бросился.
— То
— Он сказал, — со вздохом объяснила я, — что если бы я его не впустила, то он бы домчался до вокзала и бросился на рельсы. Как Анна Каренина, — почему-то добавила я.
— Ур-р-р-рою гада! — прорычал Туполев, вскочил с кресла, и я поняла, что сия незавидная участь ожидает Генриха Восьмого Борисова. — Они были в постели?
— Нет. Не успели. Но по все видимости, ситуация и так выглядела ясной.
— Да, — мрачно кивнул Назар, — Кирилл просто так не ударит. Говори дальше.
— Мы посидели у меня в палатке. Потом я ее закрыла… ой! Перед этим Кирилл дал мне свой сотовый телефон, и я по нему позвонила своему хозяину Тушкоеву. Сказала, что заболела и закрываю торговлю.
— Тушкоев кто?
— Никто. Ты слушать будешь?
— Говори.
— Мы пошли ко мне, но как я думаю, Кирилла вычислили именно по этому звонку Тушкоеву…
— Говори номер, — приказал магнат.
— Ну, уж дудки! — вскрикнула я. — Мой Душман тут совершенно ни при чем! Разбирайтесь сами, так сказать в узком семейном кругу…
— Ты мне надоела, — прошипел Туполев, и я съежилась от страха. Человек не в себе от горя, только что брата потерял, а тут какая-то наглая сопля в бобре…
— Простите меня, пожалуйста, — проблеяла я. — Мне действительно, очень, очень жаль Кирилла. Он такой… такой… чудесный был, — и всхлипнула, — что я чуть не влюбилась.
Признание подействовало благотворно. Назар внимательно посмотрел на меня и, о чем-то догадавшись, спросил:
— Когда в последний раз ты ела?
— Не помню. Кажется вчера вместе с Кириллом.
Наконец-то мы взяли верный тон. Хозяин понял, что вся наглость гостьи проистекает из единственной причины — стакана виски на пустой желудок. И еще страха.
— Ей, — крикнул Туполев, — кто там есть!
Двери тут же разъехались, и в проеме нарисовалась широкая круглая репка с большими ушами.
— Денис, — сказал репке Туполев, — там перекусить что-нибудь есть?
— Есть.
— Тащи. Ей. Мне коктейль.
— Какой?
Туполев задумался и решил:
— Белково-протеиновый.
Не исключено, что обеденный перерыв потребовался Туполеву не меньше, чем мне. Если судить по первым вопросам, прозвучавшим в этой комнате, Назар не предполагал, что убийство брата может быть связано с адюльтером. Он думал о Самоеде, о снайперской винтовке, а оказалось… то, что оказалось. Обманутый муж не вовремя вернулся домой, и закрутилась смертельная карусель. Скорее всего, Туполев сидел и думал, насколько выгодна смерть брата его вдове. Мрачные, пугающие мысли наложили отпечаток на его лицо, я смотрела на стиснутые, напряженные скулы и предполагала, как долго осталось жить Генриху Восьмому, а возможно и Белле. Многочисленная охрана магната голыми руками передушит всех хитрецов и головорезов из свиты Борисова. На сколько я смогла
Неужели Борисов настолько глуп, чтобы тронуть младшего брата всесильного Назара?! Или он нашел поддержку у кого-то из сильных противников Туполева и действует заодно? Но зачем, зачем, он первым начал резню, да еще сразу с Кирилла?!
Не понятно.
До встречи с Назаром я об этом не думала. Я представить не могла, что существуют люди, от одного присутствия которых прерывается дыхание и сердце сбивается с ритма. Борисов полный идиот, если надеется на пощаду. Такие как Назар, пленных не берут. Пытаться договориться с разъяренным медведем в его же берлоге, может только очень бестолковый человек. Например Софья Иванова, по скудоумию и скудомыслию может нарисовать воображаемый портрет добрячка олигарха с неограниченными возможностями и мягкой, подушечной душой.
Но господин Борисов-Генрих-Восьмой?! Всеми лапами в медвежью берлогу?! Может быть, он мазохист и ищет трудной смерти?
Невероятно.
Или Назар Туполев настолько опасный и мстительный человек, что не имеет значения, как сильно ты наступил ему на хвост — с женой брата переспал или вообще его убил, — при любом раскладе наказание последует стремительное и жестокое? То есть все глупости прелюбодей Борисов натворил со страха?
Интересно, сам Назар Туполев знает, какое действие он оказывает на людей? У меня в школе был преподаватель алгебры — Кин-Конг и Фреди Крюгер в одном лице, звали лицо Петр Палыч. Так вот, спустя пять лет, я увидела Палыча на встрече выпускников, пьяненького, добродушно-слезливого и невероятно гордого некоторыми выпускниками.
— Пал Палыч, а мы вас так бояли-и-ись, — пропищал кто-то из недавно оперившихся.
— Да ну, — удивился учитель. — Я что, кого-нибудь обидел?
— Нет.
— Тогда почему? — математик искренне не понимал, почему при его приближении школьники замолкали и вытягивались в струнку.
— Петя, — тихо сказала стоящая рядом жена-историчка, — ты свое слегка расстроенное лицо в зеркале видел?
— Не доводилось. А что? Следует посмотреть?
— У тебя от легкого расстройства получается такой людоедский вид, что нервные девочки тихо падают в обморок.
— Надо же, — Пал Палыч был совершенно уверен, что он самый добрый и справедливый учитель в школе.
В принципе, если исключить людоедский облик, все так и было. Добродушный, справедливый и отходчивый. Но когда к твоей парте подбегает человек с безумно выпученными глазами и только что в припадке не бьется, объясняя формулу, мозги отключаются, и ты видишь только Фреди Крюгера и никакой математики.
Назар Туполев не рычал, не брызгал слюной, он ненавязчиво метал пули из глазниц и по большому счету выглядел вменяемым. Но настаивать на своем в его присутствии как-то не хотелось. Я всегда ценила в людях способность сомневаться, и сейчас боялась наткнулся на могущественного магната привыкшего решать вопросы без страха и упрека. Это похвальное качество для мужчины, от которого не зависят чужие жизни, а Назар Туполев имел возможность решать чужие судьбы, в данном, конкретном случае он решал мою.