Пристрелите загнанную лошадь
Шрифт:
Как же обезумела от страха Белла, что смогла заставить любовника совершить такую глупость?! Это от отчаянья? Она боялась строго наказания?
Чушь какая-то. Как бы там ни было, но, настаивая пять лет назад на династическом браке, и батюшка Беллы, и Назар не могли не догадываться, что девушка к жениху равнодушна. Интересно как-то все получается у Туполевых: сынуля тайком встречается с «медсестрой из лечебницы» и заслуживает только эпитета «шалунишка», а Белла, никогда не питавшая страсти к мужу попадает в разряд «негодяек», «шлюх» и «подлых
Каменный век какой-то. Зачем Белле подстраивать убийство своего мужа? Из-за денег?
Да чихать она хотела на деньги. У нее самой их куры не клюют.
Тогда зачем? Что-то тут не складывается.
Присутствие мрачного магната действовало на меня самым отвратительным образом. Я ни в коем случае не могла причислить себя к его врагам (господи, спаси и помилуй!), но после часового общения, чувства к Белле несколько изменились и я невольно начала примерять на себя ее шкурку. Что и говорить, странная девушка Белла Туполева, своими руками рыть могилу, это еще додуматься надо. Зачем же, зачем они все это сделали?!
Мысль не успела оформиться до конца, двери тихонечко раскрылись, и парень с ушами занес в комнату серебряный поднос с провиантом. Выкатил журнальный столик на середину ковра, между мной и хозяином, и распределил ужин не по-справедливости — Назару Батьковичу какую-то коричневую бурду в высоком стакане на бумажном подстаканнике выставил, Софье Николаевне тарелочку с шестью бутербродами — три с черной икрой, два с красной, один с хорошей белой рыбкой. Кивнул, мол, приятного аппетита и молча удалился.
Я с удивлением посмотрела на хозяина — интересный нынче «ужин аристократа» получается. Коричневая бурда и никаких деликатесов? Или икрой делиться придется?
У Назара аллергия на морепродукты, вспомнила я слова Кирилла.
Бедняжка. Посочувствовала и со всем возможным неприличием впилась зубами в мягкий бутерброд.
Так откровенно жадно я ела только в босоногом детстве. Чавкала, сопела и слизывала икринки с пальцев. Шкала упала в абсолютные минусы, но голод, затуманивший мне голову, был совершенно нечеловеческим, я ела, как приблудившаяся беспризорная собака, понимала как ужасно выгляжу, но ничего не могла с этим поделать. Как только первый кусочек проскочил по пищеводу в желудок, тот дал организму строгую команду — быстро заполнить, я пуст как высохший колодец!
Назар пил свою бурду и, сурово сдвинув брови, смотрел в другую сторону. По всей видимости, до встречи со мной, у него был некий план действий, не исключено, что к организации похорон, он собирался подключить вдову, но теперь менялось все. Вдову он собирался наказать.
Пока я ела, а хозяин думал, бригада, посланная к леднику за телом Кирилла, успела вернуться. Антон просунул голову в щелку между дверьми, угрюмо кивнул, и Туполев встал.
Посмотрел на меня сверху вниз, достал из кармана упаковку каких-то таблеток
— Выпей, — приказал. — Это прочистит мозги. — И вышел.
Назар Туполев до последней минуты надеялся, что произошла ошибка, невероятная путаница, что охранники привезут тело не его брата, а какого-то постороннего человека, но сумрачный кивок Антона не оставил ему надежды.
Я выпила таблетки, съежилась сиротливо и вздохнула, — настоящий допрос еще и не начинался, все впереди. Пока Туполев не мог для себя решить, как следует поступить с девушкой, оставившей на электронном послании подпись «Олия». Девушка знала о планете Коумелла и только ей смог довериться его младший брат. Возможно, только это пока меня и выручало. Доверие покойного Кирилла укрывала меня мягкими крыльями последнего слова, и не позволяло Назару поступить со мной сурово.
Но что произойдет, когда он увидит мертвого брата? На кого обрушиться его гнев?
Спаси и сохрани. Мне даже думать об этом страшно.
Окаменевшее, белое лицо Назара потеряло все краски. Только бойницы глаз выделялись на мраморном фоне. Уже не голубые, а льдисто-серые и прозрачные радужки ненадолго вморозили в себя две пули зрачков и ждали сигнала «пли!».
Стремительно пройдя от двери к креслу, Назар сел, одернул пиджак, словно приготовился к чему-то, и выпалил:
— Говори. С самого начала, еще раз и подробно.
Честно признаться, в иной ситуации я бы давно осоловела от еды и выпивки, клюнула носом и не смогла бы связанно представиться. Но под прицелом двух зрачков, всю сонливость ветром сдуло, я примерно сложила ладошки на коленях и принялась строить доклад четко, кратко и ясно. Куда там выпускнику академии ПВО перед Генеральным Штабом. Слова отскакивали от зубов сухим горохом и славно укладывались в схему.
— Дай телефон Тушкоева, ребята сгоняют к нему и узнают, кто интересовался звонком.
Я послушно накарябала телефон на листке бумаги и только тявкнула несмело:
— Но он ни в чем перед вами не виноват. Он же не знал, что это тайна. Я ни о чем его не просила.
— Знаю. Он нужен как свидетель, успокойся.
Я немного успокоилась и двинулась повествовать дальше. Доведя рассказ до ноутбука в печной трубе, снова взяла ручку и нарисовала план дома, трубы и дыры в ней. Туполев вызвал Антона, дал указания, но я вскочила и, молитвенно приложив руки к груди, запричитала:
— А можно я поеду с ними. Им не удастся произвести выемку так тихо и незаметно…
— Сядь, — оборвал меня Туполев, но я осталась стоять. — Ты никуда не поедешь.
— Но они…
— Нет, я сказал. Ты останешься здесь.
Спорить с взбесившимся паровозом мероприятие безнадежное. Я послушно села и сложила ручки на коленях.
— Как ты догадалась отправить мне сообщение? — глаза Назара буравили мою переносицу и требовали толкового ответа.
— Я же прочитала роман, вскрыла файлы…