Пристрелите загнанную лошадь

Обухова Оксана Николаевна

— Я все понял, Софья Николаевна. Желаю успеха, и… берегите себя.

Он быстро провел ладонью по рукаву моей куртки, кивнул и вышел на улицу.

Насчет, поберечь себя, это он грамотно сказал. Именно этим я сейчас и занималась. Посмотрела из окна как медленно и вяло высокий парень шагает через трамвайные пути, совершенно не проверяется, глядит под ноги и, вроде бы, бубнит что-то себе под нос. Вероятно, где-то незамеченное никем прикрытие обеспечивает наше свидание.

Ловкие ребята, подумала я и, достав из кармана сотовый телефон, набрала номер Тушкоева.

— Ибрагим Асланович, добрый день

еще раз, это Софья. Извините, что беспокою, но не могли бы вы ответить мне на один вопрос — у вас или у девочек, кто-нибудь спрашивал обо мне в последние день-два?

— Кто спрашивал, зачем спрашивал? — забеспокоился Душман.

— Ну, кто-нибудь, что-нибудь не спрашивал?

— А почему он должен спрашивать?!

Ох и беда с этими говорливыми и темпераментными южанами. Я набралась терпения и повторила:

— Вам звонили?

— О тебе? Нет.

— Точно? Вчера или позавчера?

— Софья, я тебе русским языком говорю! Ты русский не понимаешь?! Тебе никто не звонил, ничего не спрашивал!

— А у девочек?

— А у девочек, я не отвечаю.

— Спасибо, Ибрагим Асланович, — затараторила я.

— Э, Софья, стой, — перебил Душман. — Как там твоя бабушка? Болеет, да? Приходи, конфет, сока возьми. От меня передашь.

— Спасибо, Ибрагим Асланович. До свидания.

— Привет бабушке передай! Скажи, что б не болела! Моей бабушке девяносто лет, а она еще замуж хочет!

И все на восклицательных знаках. Хороший мужик Ибрагим Асланович Тушкоев. Только темпераментный очень.

Но, несмотря на весь пыл и темперамент абонента, звонок Душману очень даже меня упокоил. Парни Туполева выполнили приказание — свернулись, — и самостоятельно концов не разыскивают. Иначе, начали бы они с Тушкоева. Только определившись по звонку мобильника Кирилла, они могли начать расследование. Но не начали. Тихо сидят. Вопрос, как надолго их хватит?! Точнее, их хозяина.

Скукожившийся под потертой кожаной курткой, явно китайского производства, Антон давно переполз трамвайные пути и какое-то время стоял у фонарного столба — прикуривал, ломал спички, — потом, попыхивая папиросным дымом повернулся спиной к проспекту и пошел в старые сталинские дворики. Думаю, именно в них, среди голых кустов акации и рыхлых сугробов, притаился блестящий черный автомобиль охраны олигарха.

Шпионы, ё-мое, подумала, вздохнула и вышла под порывы холодного, не весеннего ветра. Мне тоже надо было перебраться на противоположную сторону улицы и ловить маршрутку, едущую до дома Анны Леопольдовны.

Железный короб трамвая, дребезжа на стыках, медленно тащился по рельсам, я зябко ежилась и ждала, когда же, наконец, самый медлительный вид городского транспорта пересечет мой путь, смотрела по сторонам, как вдруг… Лениво поласкавшиеся мысли взорвались таким жаром, что тело окатило волной жара, волосы, казалось, моментально прилипли к повлажневшему лицу, а руки, руки сдергивали друг с друга перчатки. Правая тут же улетела под колеса грохочущего трамвая, я выдернула из кармана сотовый телефон, и, обругав себя последними словами за звонок Тушкоеву, начала судорожно вспоминать номер Антона и производит набор. Пальцы не попадали на крошечные кнопочки, я путалась в цифрах и понимала, что времени на розыски по карманам визитки Антона, может уже

и не быть. «Только бы успеть, только бы успеть» — колотилась в голове мысль.

Наконец, в трубке раздались гудки вызова и спокойный голос Антона ответил:

— Да, Софья Николаевна.

— Антон!!! — заорала я. — Немедленно звони в больницу и давай отбой!!

— Какой отбой? — быстро уточнил Антон.

— Что бы исключили все следы пребывания моей бабушки в больнице! — проорала я. — Немедленно!

Прохожие удивленно смотрели на ненормальную девицу, застрявшую посреди трамвайных путей, разбрасывающую по земле перчатки и вопящую, словно ее режут. Какая-то бабулька даже тяжеленный сидор на лавочку поставила, что б вдосталь спектаклем насладиться. Две мамаши с колясками затормозили и долго оглядывались. Но мне было все равно. Каким-то седьмым, восьмым, десятым чувством я ощутила неумолимо утекающее время. Оно затягивается воронкой, бурлит и уносится в слив секунда за секундой, грозя утянуть меня с собой. Мне казалось, что вокруг меня кружится что-то черное.

От испуга ноги совершенно обездвижили и отказывались сгибаться. Я остолбенела среди железных рельсов и чувствовала время по ударам пульса. С левой стороны наползал очередной трамвай, вожатый как ненормальный жал на звонок и даже привстал с места. Но я не чувствовала ног. Только время.

Осторожно, боясь, что омертвевшие колени подломятся как у кузнечика и согнуться за спину, я сделала шажок. Шарниры выдержали, я сделала еще шажок и, наконец, более уверенно, доковыляла до столба, у которого недавно прикуривал Антон.

Прислонившись к бетонной трубе, я без сил выпустила ручку сумки.

Я перемудрила сама себя, я чуть было не отправила сама себя на тот свет. Себя и, еще возможно, и даже, скорее всего, Назара Туполева.

Страх стекал по спине горячей волной, а руки окоченели. Раздавленная железными колесами левая перчатка прилипла к рельсам, правая валялась на проезжей части. Я подняла руки на уровень глаз и почти увидела — острый нож, зажатый в сильной мужской ладони, отрезает мне фалангу за фалангой, тихий голос задает вопросы и проверяет правдивость ответов последовательным хрустом костей.

Бр-р-р. Я спрятала руки в карманы. Словно от н е г о.

Антона все не перезванивал. Предчувствуя самое плохое, я подняла воротник куртки и съежилась, укрылась в ней до бровей. Рано ты Сонька в шпионы собралась. Тебе бы в детский садик, детишкам компоты подавать…

Мобильник дернулся в ладони, я подняла трубку и испуганно выдохнула:

— Ну?!

— Не знаю, Софья Николаевна, как и почему вы догадались, — я замерла в ужасе, — что именно сейчас поступит звонок…

— Он звонил?! — перебила я и почувствовала, как сползаю спиной по бетонному столбу вниз.

— Да. Буквально в туже минуту, что я разговаривал с нашим человеком по мобильному телефону и давал отбой, в больницу позвонили и спросили о поступлении пациентки из вашего города. Фамилии не называли. Мой человек ответил, что на сегодняшний день поступлений вообще не было. Никаких.

— Они успели… ваши ребята, — если раньше я вопила, то теперь едва слышно сипела в трубку. Но, видимо у Антона был хороший слух, и он ободряюще произнес:

— Успели, Софья Николаевна. Только-только.