Пристрелите загнанную лошадь

Обухова Оксана Николаевна

— Да!

— Я согласен, — прошелестела трубка.

— Чего ты согласен? — всхлипывая и размазывая слезы по щекам, переспросила я.

— Меняю ноутбук на информацию.

Вот, что называется, и приплыли, господа. Я всхлипнула еще пару раз и просипела:

— Где и когда.

— Езжай домой, я сам тебя найду.

— Но…

— Никаких «но», — перебил голос. — Или сейчас и том, или никогда. И кстати, почему ты плакала? — настороженно спросил голос.

— Да надоели вы мне все!!

— Кто все? — еще более настороженно спросил голос.

И я взяла себя в руки. В мокрые от слез и трясущиеся.

— Ты думаешь прятаться легко?! От тебя, от Назара, от милиции! Небось, твоими молитвами на мне труп висит.

— Кстати, где он? — успокоено спросил голос.

— Да иди ты в задницу! — наконец-то мне удалось исполнить мечту — послать хоть кого-то. — Тебе, какая разница? Пока не нашли. Надеюсь.

— Хитрая ты штучка оказалась, Софья, — похвалил Самоед.

— Да уж не дура, как ты надеялся.

— Тело Кирилла будут долго искать?

— А тебе какое дело? — старательно изображая подозрительность, буркнула я. Самоед выманивал Назара на похороны, но мне об этом догадываться не имеет смысла, умные долго не живут.

— Да есть небольшое, — сознался киллер.

— Принесешь ноутбук, получишь Кирилла, — отрезала я.

— Договорились, — сказал убийца и оборвал связь.

Господи, ну почему ты не можешь остановить этот маховик?! Я мало молилась, мало взывала? Я не могу-у-у больше!

— Антон, это снова Софья.

— Слушаю, Софья Николаевна.

— Он снова звонил.

— Я знаю.

— Откуда?

Начальник охраны Туполева замялся на секунду и все же признался:

— Теперь мы вас слушаем.

— То есть мой телефон?

— Да.

— А раньше?

Вместо голоса Антона в трубку прорычал бас Назара:

— Что вы теперь собираетесь делать?

— Вы, это кто? — язвительно поинтересовалась я.

— Ты! — рявкнул Туполев.

— То-то же. А то, видишь ли, об этикете вспомнил. Тыкал с самого начала как заведенный, а теперь до третьего лица повысил. Неужто заслужила? — выпустив с каплей яда пары, я ответила на вопрос. Твердо и безапелляционно: — Я собираюсь принять ванну и лечь спать. — Сказала, дождалась какого-то гортанного рычания и положила трубку.

Ну не хочу прикрывать свой задницей чужие амбразуры! Не хочу и все, чего уж тут поделаешь. Я нормальная среднеарифметическая девушка, во мне и на процент авантюризма нет. Я честно пробовала, но не получилось. Выдохлась.

Буквально через минуту в прихожей раздался колокольный грохот дверного звонка. Подтянув штаны, на цыпочках, я приблизилась к косяку и тихонько спросила «кто там?».

— Софья Николаевна, здравствуйте, — прозвучало из-за двери весьма вежливо, — не могли бы вы открыть? Нам поговорит велено.

— Кем велено? — более спокойно, но, тем не менее, все еще насторожено, поинтересовалась я.

— Ну… сами знаете.

— Не знаю, — вредно не согласилась я.

Мужчина за дверь потоптался на коврике и, видимо склонившись к замочной скважине, прошептал в дырочку:

— Назаром Савельевичем.

Ох

уж мне эта паранойя. Заразная штука, оказывается — подчиненный не может громко произнести имя шефа в пустом подъезде.

— Чего ему надо?

— Откройте, пожалуйста, — более уверенно, словно произнесенное вслух (хоть и шепотом) громкое имя хозяина, весомости добавило, сказал посланник.

«Как вы мне все надоели», — прошептала я и открыла дверь.

На пушистом коврике под дверью топтался верзила, запихивавший меня в машину на дороге к Речному Вокзалу. Когда же это было? Надо же, оказывается только позавчера. Мне казалось, что я живу в этом кошмаре лет шесть. Как школу закончила, так и живу, без права переписки и свиданий с родственниками. Свекровь не в счет, мы не родня.

— Что надо? — и нахмурила брови изо всех сил.

— Вас просят приехать.

— Я уже сказала…

— Пожалуйста, — перебил парень. Волшебное слово было произнесено с интонацией кабацкого вышибалы. Так говорят, когда вежливо намекают — вы, уважаемый сам уйдете, или вас вынести? — Вам лучше проехать с нами.

— Для кого лучше? — моментально окрысилась я и вперилась в оловянные очи охранника с абсолютной стервозностью. Мокрый воды не боится.

— Ну… — растерялся огромный парнище, подумал что-то про себя, вздохнул и съежился сантиметров на десять: — Для нас, наверно.

Верзила опустил глаза, и мне тут же стало стыдно. Нехорошо, Соня, срывать зло на подчиненных магната. Хочешь поизображать шерсть дыбом, езжай к Туполеву и изображай сколько влезет. Фырчи, кусайся, спину гни дыбом… Если получиться.

— Хорошо, — буркнула я и, не закрывая двери, но, тем не менее, не приглашая охранника в дом, начала менять тапки на ботинки. Надела куртку, закрыла дверь на все замки и сказала: — Идемте.

Шагая от подъезда до огромной черной машины, мы встретили на дорожке Анну Леопольдовну с Агафьей на руках.

— Куда ты, Софья? — строго спросила меня Леопольдовна, глядя, впрочем, на очнувшегося от неловкости, внушительно-монументального верзилу.

Парень сделал шаг влево, тем самым, пресекая возможность сближения подопечной Софьи и дамы с подозрительной собачкой, но свекровь так на него взглянула, что охранник почел за благо дать нам время немного пообщаться. Я хорошо помнила этот особенный взгляд Анны Леопольдовны. От него у персонала больницы, где работал Великий Хирург, сами собой застегивались пуговицы на пиджаках и медицинских халатах.

— Мне нужно уехать, Анна Леопольдовна, — сказала я, хотела добавить «не поминайте лихом», но улыбнулась и приободрила. — Все в порядке. Возможно, к вам я уже не вернусь, так что спасибо за все, привет Виталию.

— Это почему ты уже не вернешься? — спросила свекровь, адресуя вопрос из-за моего плеча, огромному парнище.

Тот вопрос призрел. Сделал вид, что считает ворон на газоне.

— Все будет хорошо. Может быть, я и вернусь сегодня. Коньячком угостите? — И в поцелуе прижалась к ней щекой.