Присвоенная, или Жена брата
Шрифт:
Глава 14. Разбитое сердце
Харальд продержался недолго, прежде чем нарушил собственное слово. Он не смог промолчать. Что ж, этого следовало ожидать. Младший брат всегда был слабым, неспособным разобраться в одиночку со своими проблемами. Чуть что, жаловался отцу. Так он поступил и в этот раз.
На следующее утро после брачной ночи я не пошел на завтрак. Видеть Фрею после всего, что между нами произошло и притворяться посторонним, было выше моих сил. Я скорее вовсе откажусь от еды, чем
Я как раз собирался присоединиться к дозору и объехать с отрядом стены крепости, когда меня вызвали к отцу. Едва войдя в кабинет и застав там Харальда, я понял, о чем будет разговор.
Как ни странно, в тот момент я испытал облегчение. Я боялся, что правда выйдет наружу, это тяготило меня. Но вот все почти случилось, и мне стало легче. Хотя бы о страхе можно забыть.
И все же я сделал вид, что не понимаю, зачем меня позвали:
— В чем дело? — спросил. — Я собирался в дозор.
Брат буравил меня взглядом полным ненависти. Похоже, он еще не рассказал отцу о моем поступке. Ждал моего прихода.
— Харальд о чем-то хотел поговорить со мной в твоем присутствии, — подтвердил отец мою догадку.
— Пусть говорит, — я кивнул брату.
Тот замялся. Я все еще не терял надежду, что ему хватит здравого смысла промолчать. Не ради меня, а ради себя. Брат не понимал, что эта история в первую очередь скажется на нем и на Фреи. Но даже я не представлял, каким кошмаром обернется этот разговор.
— Мы слушаем тебя, Харальд, — кивнул отец.
Брат походил на котелок с кипятком. Он закипел, но его не сняли с огня, и в итоге у него сорвало крышку. Набрав полную грудь воздуха, Харальд заговорил: быстро, расплевывая слюну и захлебываясь звуками. Словно боялся, что его перебьют и заставят умолкнуть. Слова сыпались из него по сотне за минуту.
— Он присвоил мою жену! — сразу перешел на крик Харальд. — Связал меня, переоделся в мою одежду и отправился к Фрее. Ночью в парадной опочивальне был не я, а Арнэй. Смотри, он ударил меня! — брат ткнул пальцем в синяк. — Я думал, что смогу это вытерпеть, но это выше моих сил! Видеть жену и знать, что ее касался другой — невыносимо. Я требую сатисфакции. И расторжения брака.
Он говорил и говорил, сыпал проклятиями в мой адрес. Мужская истерика — неприятное зрелище, так что я отвернулся. Перевел взгляд на отца. Хотел понять, что мне грозит, а увидел иное.
Отец был плох. Бледный как полотно, он откинулся в кресле и держался за сердце. Обвинения Харальда, все эта грязная история сказалась на его и без того ужасном состоянии.
Именно тогда я по-настоящему испугался. И в страшном сне я не мог представить, к чему приведет этот разговор.
— Заткнись! — перебил я брата.
— Не смей указывать, что мне делать! — взвизгнул он.
— Посмотри на отца. Ты довел его до припадка. Немедленно беги за лекарем.
Наконец, до Харальда дошло, что происходит что-то
— Помоги отцу, — сказал я, выбегая из кабинета. Придется делать все самому.
Я мчался со всех ног, на ходу выкрикивая:
— Лекаря! Быстрее! В кабинет. Отцу плохо.
На шум сбежались слуги, они помогли с поисками. Вскоре лекарь был найден. Вдвоем мы вернулись в кабинет. Матушка уже была там. Дурная весть быстро облетела замок.
К нашему приходу отец потерял сознание. Мы перенесли его в спальню. Лекарь проводил осмотр, а мы ждали его вердикт.
Мама сидела на кровати и держала отца за руку. Мы с братом стояли у двери. Харальд наклонился ко мне и прошептал:
— Это твоя вина. Ты убил отца.
Я вздрогнул. Можно было возразить, что всему виной неумение брата держать язык за зубами. Но в глубине души я знал, что Харальд прав. Это мой поступок запустил эту цепочку событий. Я — отцеубийца.
В глазах брата я прочел ненависть, я был ему противен. Но мое отвращение к самому себе было во стократ сильнее.
Мне казалось, я падаю. Лечу спиной вперед в бездонную пропасть. Небо все дальше от меня, а тьма вокруг все гуще. Еще немного и она поглотит меня целиком. Я просто захлебнусь в этом кошмаре.
Лекарь завершил осмотр и позвал нас в смежную комнату.
— Состояние главы крепости крайне тяжелое, — сказал он. — Боюсь, он не выкарабкается.
— Нет, — всхлипнула матушка.
Она пошатнулась, и я поддержал ее за локоть. Сам я в этот момент ничего не чувствовал. На меня навалилась тупое безразличие. Когда боль от раны слишком велика, ты в первый момент ее не ощущаешь. Это защитная реакция тела. Видимо, с душой также.
— Молитесь, госпожа, — вздохнул лекарь. — Если ему кто-то и поможет, то только боги. Я уже бессилен.
А ведь это лучший лекарь крепости. Если он сдался, то надежды практически нет.
— Я буду дежурить подле господина и постараюсь облегчить его страдания, — с этими словами лекарь вернулся в спальню.
В гостиной мы остались втроем. Естественно, Харальд тут же рассказал все матери. Похоже, он вовсе не способен держать язык за зубами.
Мама была здоровее и выносливее отца. Приступ ей не грозил. Впрочем, подробности моего грехопадения она слушать не стала. Взмахнула рукой, прерывая Харальда.
— Замолчи, — сказала она. — Теперь понятно, почему вашему отцу стало плохо. Кто из вас додумался рассказать ему все? Не отвечайте, я угадаю. Конечно, это был ты, Харальд.
— По-твоему, я должен был молчать? — взвился брат.
— По-моему ты должен был не допустить подобной ситуации. А, если уж это случилось, самостоятельно разобраться с Арнэем. Вы взрослые мужчины. Неужели так сложно поделить женщину?
— Предлагаешь мне сразиться с братом за собственную жену? Да он же убьет меня!