Присяга Российской империи

Прозоров Александр Дмитриевич

— И мне хочется Слава, — кивнул капитан. — Но пока давай потерпим. Если сильно напрашиваться не станут, пусть сплавают туда и обратно, черт с ними. На жизнь как-то зарабатывать нужно.

— А что у них за груз?

— Груз?.. А хрен его знает. Ты на море смотри, и болтай поменьше. Судно, вон, рыскает, как заяц в огороде. Ровней держи, ровнее…

Капитан отошел к двери, снял с крюка фонарь, накинул на плечи дождевик, надежно затянув все завязки, открыл дверь, впустив в рубку порыв студеного океанского воздуха, выбрался наружу, спустился на палубу и, удерживаясь

за леер, пробрался к переднему трюму. Открепил край брезента, подлез под него, сдвинул запорные балки, приоткрыл край люка и проскользнул в образовавшуюся щель.

Пустой трюм гудел под ударами стихии, как огромный тяжеловесный колокол — низкое эхо металось от стенки к стенке, нисколько не утихая. Запах свежей рыбы казался плотным, как кисель, влажно забираясь в рот и ноздри. Капитан спустился вниз, осветил фонариком продолговатый ящик. Дырочки, эмблемки… Иванов присел на корточки, пытаясь разглядеть через дырки, что же там находится внутри, но в свете фонарика удавалось разглядеть только отдельные проволочки и какой-то остроконечный предмет во весь ящик длиной.

Поди, разбери, что такое? Наверное, какой-нибудь магнитный или акустический датчик, который станет тайно следить за акваторией Желтого моря и «сливать» данные в Пентагон. Там ведь, у Корейского залива, и китайских военно-морских баз пара штук, и северо-корейские имеются.

— Свежим воздухом подышать захотелось?

Капитан вздрогнул от неожиданности, луч фонаря заметался из стороны в сторону, пока, наконец, не уперся в фигуру, одетую в точно такой же, как у него черный мокрый дождевик.

— Юрий? А я тут решил проверить, как груз закреплен. А то качка…

— Послушайте, капитан, — раздраженно ответил американец. — Поскольку я из-за вас промок до нитки, то заниматься политесами мне неохота. Надеюсь, вы понимаете, что мы поплыли не ради удовольствия, а чтобы обеспечить сохранность товара? И что мы за ним следим всеми доступными способами. Так что давайте на будущее обойдемся без подобных «проверок».

— Я вас тоже сюда калачами не заманивал, — сплюнул моряк. — И от вида ваших бородатых горцев у всей команды ижога начинается. Так что я решил, что отныне вы будете есть не со всеми, а в третью очередь. Будете приходить на камбуз, когда команда уже поест, чтобы избежать конфликтов.

— Плевать, — мотнул головой Птушко. — Но и вы позаботьтесь, чтобы возле этого трюма никто понапрасну не шлялся. А то «бородатые горцы» бывают очень раздражительны.

— Вот и договорились, — согласно кивнул капитан и направился к трапу.

— Может ты знаешь, командир, — окликнул его Юра, — когда эта болтанка кончится?

— По прогнозу — через три дня, — не оборачиваясь, ответил Иванов.

— Значит, в районе лова будет уже спокойно?

— Да.

Часть вторая

Крылья

Штаб Тихоокеанского флота, Владивосток. 11 декабря 1999 г. 09:00

Капитан Удовин, оторвавшись от экрана монитора и еле слышно дав какие-то команды старшему лейтенанту, оставшемуся у терминала,

шагнул навстречу Ралусину, с силой пожал ему руку и кивнул на планшет:

— Седьмой флот продолжает смещаться на юг со средней скоростью двадцать узлов. Фактически они уже ушли в Филиппинское море. За последние дни они оторвались от своего обычного района патрулирования больше, чем на тысячу миль, почти на две тысячи километров.

— Они так часто поступают?

— Это просто бред! — на скулах начальника разведки заиграли желваки. — Сейчас их палубная авиация дотягивает от силы до Хабаровска и Владивостока, но еще дня через три такого движения они не смогут «закрыть» даже Кореи! И ладно бы, имейся в южном районе Тихого океана очаг напряженности, но ведь все сейчас спокойно!

— Может быть, — пожал плечами Илья, — там планируется какая-нибудь операция против террористов? Например, на Филиппинах последние месяцы неспокойно.

— В бассейне Тихого океана, — скрипнул зубами Удовин, — кроме нас и Китая не существует не то что террористических групп, государств таких нет, для войны против которых понадобилась бы вся мощь американского Седьмого флота. А с Китаем, как я знаю, Штаты воевать пока не собираются.

— Насколько я знаю, — осторожно возразил Ралусин, — у американцев есть военные базы в Японии и Южной Корее, так что в любом случае они сохраняют достаточное военное присутствие в нашем регионе.

— Черта-с два! — буквально рявкнул капитан второго ранга. — Для использования любых баз нужно согласие местного правительства, долгие переговоры — а флот способен действовать в любой момент без всяких согласований. Это раз. А во-вторых, каждый боевой корабль — это концентрированный сгусток вооружения, средств контроля за окружающим пространством, средств обнаружения и доставки, разведки в конце концов. Уводя флот, Америка становится слепой и глухой. Никакая база возможностей флота не заменит.

— Значит, уходят… — Ралусин с полной ясностью понимал, что вот оно — началось. Понимал — но пока не представлял, каким образом реагировать, за что хвататься, как противодействовать. Его опыта командира небольшой заставы на берегу реки никак не хватало для обеспечения безопасности многотысячекилометрового морского побережья.

— Вы ничего не хотите мне сказать, майор? — вкрадчиво поинтересовался Удовин.

— Да нет, ничего, — пожал плечами Ралусин.

— Уверены?

— Да.

— Хорошо… — капитан второго ранга внимательно окинул взглядом зал, а потом кивнул Илье: — Вы не могли бы зайти ко мне в кабинет, товарищ майор?

В служебном помещении начальника разведки ТОФ Ралусин находился впервые, и эта конурка не произвела на него особого впечатления: в ней еле помещался стол с допотопной печатной машинкой и два кресла. Даже корейский кипятильник пришлось примостить на узком подоконнике. Впрочем, зачем Удовину большой кабинет, если его основное рабочее место все равно находится в общем зале?

— Так вы ничего не хотите мне сказать, товарищ майор? — повторил капитан, усаживаясь за стол.

— Да вроде нечего.