Присяжные обречены
Шрифт:
– Ты можешь произвести гражданский арест.
– Ну уж нет. Лучше куплю бедняге пива, у него выдался трудный денек, – Рикер похлопал Макферсона по плечу. – Ладно, пошли отсюда. Расскажешь мне наконец, что же произошло в комнате присяжных.
Сирен еще не было слышно. Рикер понимал, что нужно спешить, Джо наверняка уже добралась до телефона. Что-то подсказывало ему, что она не назовет себя, когда будет вызывать полицию. Пока они вместе с незадачливым стрелком, Макферсоном, молча поднимались на улицу, Рикер размышлял. За кем сегодня следила Джо? Может быть, она винила себя в смерти Зайца и теперь боялась,
– Можно мне с вами? Я заплачу, – раздался сзади крик Иэна Зэкери.
Рикер откинулся на стуле, с наслаждением потягивая свое любимое виски, за которое только что расплатился Иэн Зэкери. Он повернулся к худенькому низенькому человечку, сидевшему между ними.
– Ты в абсолютной безопасности, – сказал он ему. – Это полицейский бар.
Макферсон снова не понял шутки. Кажется, ему и в голову не приходило, что полицейские иногда арестовывают людей, размахивающих пистолетом с угрожающим видом. Может быть, в теории Косаря о глупости присяжных и было зерно истины. Но потом Рикер решил, что Макферсон просто потерял ясность мысли: он провел слишком много времени в изоляции от людей, прячась от маньяка, который хотел его убить. Рикер сочувствовал Макферсону, хотя сам никогда ни от кого не прятался. Это было не в его характере. Никогда в жизни он не позволил бы себе так дрожать от страха на людях.
Войдя в этот бар, один из многих в районе СоХо, Рикер, как обычно, осмотрелся: не было ли в глазах молодых людей безумного блеска или спрятанного оружия за поясом? Сейчас его взгляд остановился на белой трости, прислоненной к стулу у барной стойки, на котором сидел человек в длинном темном пальто. Прищурившись, чтобы лучше видеть, Рикер отметил про себя, что человек в нелепом парике был молод, впрочем, из-за длинных рыжих кудрей и огромных черных очков, скрывавших лицо, невозможно было сказать наверняка. Слепой опустил руку в карман и Рикер замер, ожидая, что тот достанет пистолет. Человек вытащил бумажник и положил на стойку несколько купюр. Рикер перевел дыхание. Вряд ли именно эту белую трость он видел в подземном гараже за несколько кварталов отсюда, и тем не менее хотелось бы заглянуть этому незнакомцу в глаза.
Они выпили уже несколько рюмок, а Рикер все еще не узнал, что же заставило Макферсона и остальных присяжных вынести оправдательный приговор. Но одно он знал точно: что-то бесчестное произошло в комнате присяжных – это можно было прочесть во взгляде Макферсона. Кроме того, Макферсон уклонялся от ответов на ряд вопросов.
– Ведь кто такой присяжный, – рассуждал Иэн Зэкери, разговаривая скорее сам с собой, потому что Рикер не слушал, а Макферсон пребывал в состоянии легкого шока. – Присяжный – это по сути глупый человек, который не в состоянии отказаться от долга присяжного. Возьмем, к примеру, этого человека, ученого, учителя математики.
– Я был учителем математики, – поправил его Макферсон надтреснутым голосом. – Но у меня еще есть жена, – он посмотрел на свои костлявые руки на коленях. – Когда я звоню домой, она все
– Да ладно тебе, я ведь тоже там был, – перебил Зэкери. – Помнишь меня? Я обвиняемый. Когда прокурор дал слово присяжным, все как один сказали «невиновен». А ты что делаешь? Пытаешься убить меня холостыми патронами, дурачина.
– Я просто хотел, чтобы ты почувствовал себя на моем месте.
– У тебя даже не хватило смелости пристрелить меня. Трус.
– Нет, он не трус, – произнес Рикер. – Он ведь не сбежал? Хотя ты и твои фанаты выследили его, приперли к стенке, даже сказали Косарю его адрес. Может, этот маньяк уже поджидает его у дверей. Нет, Макферсон – мужественный человек.
И тем не менее Макферсон был идиотом.
Рикер написал что-то на салфетке, затем достал из кармана визитку Марвина Аргуса.
– Самое время подумать о безопасности, приятель. Ты теперь без прикрытия, – Рикер незаметно сунул в его руку записку и визитку.
– Это уже не имеет значения, – произнес Макферсон. – Я просто хочу, чтобы все поскорей закончилось, – он прочитал записку, затем поднялся из-за стола. – Извините, я в туалет, – он развернулся и направился к туалетным указателям в конце бара.
– Напуганный кролик, – сказал Зэкери. – А может, и наоборот, – он придвинулся к Рикеру. – Вот будет номер, если это просто игра. Вдруг он и окажется Косарем?
– Ну конечно, – внимание Рикера было сосредоточено на слепом за стойкой и Макферсоне, который в нерешительности стоял у телефона, очевидно, убеждая себя в необходимости позвонить в ФБР.
Англичанин продолжал болтать, наслаждаясь звуком собственного голоса.
– Нет, он все-таки не настолько умен, чтобы замочить всех этих присяжных и не попасться. А потом еще этот агент в Чикаго. Ты знал, что он тоже занимается делом Косаря? В газетах об этом не упоминалось. Полиция Чикаго отказывалась от комментариев. Но ты помнишь, ведь один из моих фанатов работает в морге.
Неожиданно слепой обернулся и посмотрел на Рикера, но тут же отвернулся и стал считать сдачу, которую ему дал бармен. Не слепой? Липовый попрошайка в полицейском баре?
Глядя мимо Зэкери, в окно, Рикер неторопливо потягивал виски. Уже минут десять радиоведущий упоенно рассказывал ему свои безумные теории о Косаре, Рикер не перебивал, он хотел дать Макферсону время уйти.
Наконец Зэкери встрепенулся.
– Да что там с ним случилось? Может, вены себе режет в туалете?
– Он уже давно ушел, – сказал Рикер, хотя всего минута прошла с того момента, как белый автомобиль Аргуса забрал присяжного у выхода из бара.
– Он сбежал? Ты так просто дал ему уйти?
Рикер закатил глаза к потолку:
– Я больше не полицейский…
– Да знаю я, – перебил Зэкери. – Но если он умрет сегодня ночью, это будет на твоей совести.
Нет, хотя бы эту ночь Макферсон переживет. Федералы больше не могли позволить себе промахов в деле Косаря. Тем более от Рикера сейчас было мало толку – он не смог бы защитить и себя. Какого черта носить оружие, если от одного звука выстрела у него останавливалось сердце? Еще одно доказательство, что с карьерой копа покончено.