Присяжные обречены
Шрифт:
– Думаете, хоть что-нибудь в этой истории правда?
– Насилие имело место, – произнес Рикер. – Это точно.
– Не может быть, – покачал головой Хеннеси. – Доктор Аполло не упоминала об этом в своем иске.
– Естественно, не упоминала, – согласился Рикер. – Кто бы ей поверил? Никто. В комнате находилось десять человек плюс судебный пристав за дверью. Нужно быть совсем идиотом, чтобы так рисковать. План настолько идеален, что кажется безумием.
– Насилие имело место, – повторила Мэллори. – Энди нужны были деньги, а некоторые люди готовы ради этого на все, – она повернулась
– Я слышала шум в туалете, – сказала Джоанна. – Остальные присяжные предпочли ничего не замечать. Тогда я решила позвать судебного пристава, но коридор оказался пуст – я сразу поняла, что ты подкупил его. Именно через него ты передавал Энди Самптеру свои указания. Ты не просто продумал эти насильственные действия, но и согласовал их с судебным приставом, чтобы в нужный момент его не оказалось в коридоре, – пока Джоанна говорила, она неотрывно смотрела на темное окно.
Даже девушка в ярко освещенной кабине звукооператора поверила. Она стояла, уставившись на стену, отделявшую ее от продюсерского кабинета, словно надеялась разглядеть, кто находится по другую сторону.
– Извините, доктор, – Зэкери поднялся со стула, обошел ширму и, подойдя к темному окну, прилепил на стекло маленький аппарат. Последовавшая вспышка на секунду осветила кабинет – там никого не было.
Зэкери вернулся на место, словно ничего и не произошло.
– Продолжайте, доктор Аполло. Кажется, вы говорили, я подкупил всех присяжных или что?
Джоанна взглянула на его самодовольное лицо: он снова наслаждался собой, какая жалость! Но это легко исправить.
– Тебе все равно придется ответить за давление на суд присяжных. И ты больше не сможешь быть звездой.
– Поговорим о ваших преступлениях, доктор Аполло. После процесса я на протяжении месяца каждый день посылал вам розы. Уверен, вы догадываетесь, почему. У меня никогда не возникало сомнений, что единогласный вердикт в мою пользу – ваших рук дело. Вы сами признались, что удерживали Энди Самптера от того, чтобы покалечить кого-нибудь из присяжных. В том, что присяжные изменили мнение, виноваты только вы. Ах, да, и еще одно – вы же сами проголосовали «невиновен». Эти розы по праву принадлежат вам, доктор.
– Тебе придется ответить.
Зэкери улыбнулся и поднял руки.
– Ладно, сдаюсь, вызывайте полицию. Давайте проведем еще один процесс, все равно у вас нет доказательств.
– Ты не понял, – возразила Джоанна. – Я намекала на всех тех, кто мечтает о твоей смерти. У присяжных, на которых ты и твои фанаты устроили охоту, остались жены, мужья, дети, родители. Они остались жить и жаждут мщения. Вот твой новый суд, здесь и сейчас. Если мне поверят, тебе не жить.
– Минуточку, доктор Аполло. Если я правильно понял, вы призываете их убить меня?
Джоанна снова перевела взгляд на темное стекло продюсерского кабинета и замерла – то, что она увидела по другую сторону, заставило вздрогнуть. Какая жестокая насмешка. Трудно было представить себе что-то более изощренное.
Зэкери потянулся к ширме и сорвал ее, торопясь тоже посмотреть на темное окно. Белая простыня
Когда Виктор Пэтчок вернулся из туалета, ему объяснили, что последний, видевший живого Макферсона, был федеральный агент, а не Рикер. Кажется, это его убедило. Агент Хеннеси вышел из комнаты, чтобы ответить на вызов с мобильного, и Мэллори, не желая терять зря время, продолжила допрос.
– Поговорим о парковке. Что вы двое задумывали в ту ночь?
– Мы с Макферсоном собирались как следует припугнуть Зэкери.
– У тебя в пистолете тоже были холостые патроны?
– Нет, я собирался по-настоящему пристрелить ублюдка. Боевыми пулями. Я хотел, чтобы он почувствовал боль, чтобы ему и его чертовым фанатам стало больно. Ненавижу его! Ненавижу его больше, чем Косаря!
– Ты хотел отомстить, – произнесла Мэллори. – Это правда. Но ты соврал нам, Виктор. А я ведь тебя предупреждала. Ты сказал, что доктор Аполло последней изменила позицию по голосованию.
Пэтчок опустил глаза и кивнул, подтверждая это.
– Ты лжешь, – сказала Мэллори. – Глупое, никому не нужное вранье, – она протянула ему газетную вырезку. – Это интервью с одним из присяжных. Здесь сказано, что последним изменил позицию по голосованию мужчина. Значит, это не могла быть доктор Аполло, и я больше чем уверена, что это был не ты. Если соврешь еще хоть раз… – Мэллори остановилась, позволяя Пэтчоку додумать конец фразы.
– Это был Мак, – сдался он. – Он последним изменил позицию по голосованию.
– И это не его изнасиловали в туалете, – сказал Рикер. – А тебя.
– Нет! Это был не я!
– Врешь, – покачал головой Рикер. – В ту ночь на стоянке Макферсон хотел лишь припугнуть Зэкери, заставить его таким образом поплатиться. Но у тебя были другие планы, ты пришел с боевыми патронами. Ведь Энди Самптер был мертв, его убил Косарь, и ты не мог поквитаться с ним.
– И ты последовал за Иэном Зэкери, твоим косвенным насильником. Я предупреждала тебя, что не смел мне врать.
Рикер нагнулся к маленькому человечку:
– Ты хотел отстрелить ему яйца? Думал, что попадешь? В темноте?
Виктор Пэтчок задрал голову, уставившись в потолок. У него снова пошла носом кровь, и он попытался вытереть ее рукой, но только размазал по лицу.
– Я первым изменил позицию, проголосовал «невиновен». Я не был напуган, просто хотел поскорей уйти домой. Не знаю, почему Энди сделал это со мной. Почему? Я все равно уже поменял позицию, – он стер кровь с руки рукавом пальто. – Я маленький человек… Я знаю. Доктор Аполло продолжала настаивать на обвинительном приговоре. Оставалась только она и Макферсон. Но после… После того, как я вышел из туалета… Энди предложил проголосовать еще раз. Он стоял возле меня, положив руку на плечо, словно я был его подружкой, что-то в этом роде, и смотрел на доктора Аполло. Остальные, кроме, может быть, Мака, отводили глаза. Вы понимаете, о чем я…