Притворись для меня счастливой
Шрифт:
– Ты красива, - хрипло говорит он, накрывая ладонями ее груди. И ласкает ее, скользит вдоль по узкой спине и снова вверх, к хрупким плечам. Пальцы зарываются в ее спутанные локоны, оттягивают голову назад, заставляют выгнуться ему навстречу. Он захватывает губами сосок, втягивает, ласкает его языком. Переходит ко второй груди, слизывает капли воды, стекающие вниз по нежной кожи, несильно прикусывает вершину груди зубами, но она вскидывается и недовольно шипит от боли. Его ладонь медленно движется вниз от ее плеча, выписывает узоры на животе и без предупреждения ныряет ниже, пальцы входят внутрь сразу и она болезненно дергается, пытаясь избежать контакта.
– Ты должна мне этот день и эту ночь, - напоминает он, прикусывая основание тонкой шеи и разворачивая Кению спиной к себе.
–
Она, кажется, всхлипывает, но послушно выполняет приказ. Он гладит ее по спине, надавливая ладонью и заставляя прогнуться сильнее.
– Альтернатива, - снисходит он до объяснения.
Она испуганно дергается вверх и тут же получает довольно ощутимый удар по попе.
– Я приказал нагнуться.
Кения молча глотает слезы унижения и послушно упирается руками в стену. Немного поздно бояться Грава, хуже уже точно не будет. Сожалеет ли она о том, что только что произошло между ними в спальне? Десять минут назад, когда думала, что не выдержит и сорвется на крик, жалела, а теперь, наверное, нет. Главное, переступить черту, перешагнуть через себя и забыть о морали. Богатые и сытые сучки тоже унижали ее, когда кичились банковским счетом папенек, нарядами и драгоценными украшениями, заставляли ее подобострастно лебезить перед ними и с высокомерной улыбкой допускали в свой круг, но не признавали равной. Она была забавным дополнением к повседневности, давала возможность покуражиться перед неискушенной и неизменно восхищенной публикой. Она терпела, терпела ради того, чтобы заработать и вырваться из повседневности в их сытую и довольную жизнь. Потому что не хотела прозябать в той жизни, где жили ее родители. От зарплаты к зарплате, из года в год, и откладывать понемногу в банк и никаких перспектив и никакой красивой жизни. А ты слишком умна для того, чтобы ходить на службу, и молода, и нужно использовать абсолютно все шансы, чтобы выбраться из серой обыденности провинциального существования. Даже этот, даже стоя прогнувшись голой перед тем, кто заплатил за право трахнуть тебя всеми возможными способами.
И тут же резко выдохнула, когда Грава перестал поглаживать и протолкнул в нее палец. Больно не было, непривычные ощущения, но не более того. Второй палец и чувство невероятной наполненности. Они двигались туда и обратно, по кругу, словно растягивая ее. Вот это уже было неприятно и близко к боли.
– Расслабься, - говорит он и толкается членом между ее ягодиц. Кения всхлипывает и напрягается вопреки совету. Грава запускает пальцы в ее волосы и оттягивает голову назад.
– Я приказал расслабиться, - жестоко цедит он.
– Не можешь выполнить, получай три заслуженные сотни и вали отсюда.
И она честно пытается не зажиматься, но ровно до того момента, как он входит сразу весь, прижимаясь бедрами к ее бедрам. Не шевелится какое - то время, будто дает время привыкнуть к ощущению наполненности им, а потом начинает двигаться, резко и глубоко, доводя частыми погружениями до грани сознания, где уже не понимаешь кто, что и за что с тобою вытворяет. Боль пульсирует и жжет, не оставляя сил даже на слезы, и она цепляется за стену, пытаясь устоять на подгибающихся ногах и не сразу понимает, что все закончилось. Он больше не вколачивается в ее тело, разрывая его пополам. Не дергает за волосы в такт страшному ритму, сжигающему ее заживо. Он больше не в ней и он разжимает пальцы, удерживающие ее волосы.
– Деньги имеют не плохой эффект обезболивания, - ядовито заключает он, глядя на то, как она затравлено забивается в угол, пряча побледневшее личико в подрагивающих руках.
– Но имеют за деньги по полной программе.
Грава выходит из душа, великодушно оставляя ее одну в ванной комнате, даже прикрывает дверь в спальню. Ей тошно, плохо, буквально выворачивает от осознания того, что никакие деньги не смогут вернуть ей себя прежнюю. Слишком высокая цена за мнимое благополучие, а она поняла это слишком поздно. Кения все же плачет, прикусывая кулачок зубами и тихо подвывая. Но слабость проходит, смываемая водой и вот уже закутавшись в полотенце, она приглаживает волосы и смело направляется в комнату. Она прошла через
Рассвет подкрадывается незаметно, робко заглядывая первыми солнечными лучами сквозь неплотно задернутые занавеси на окнах. Ужас закончился, она навсегда исчезнет из этой постели и этого дома. И будто услышав ее мысли, Грава заворочался и тут же приподнялся на локтях.
– Иди сюда.
И она послушно поползла к нему через смятые простыни, уже наученная им не перечить приказам. И снова его пальцы путаются в ее волосах, тянут вниз, недвусмысленно давая понять, что он от нее ожидает. Он стонет и толкается глубже, входя на всю длину, она старательно дышит носом и сосет, старательно сосет его член. Нужно стараться, чем глубже и сильнее она берет его член в рот, тем больше ему нравится, тем лучше у него настроение, тем меньше у него желания причинить ей боль. Он дрожит на ее языке, он на грани, но Грава хрипло шепчет:
– Сверху.
И она перекидывает ногу через его бедра, и опускается на его член. Он нетерпеливо толкается навстречу, сжимает ее груди, больно оттягивает соски. Она выгибается на нем и начинает двигаться, подводя его к наслаждению.
Грава кончает почти сразу, притягивает ее к себе, гладит по разметавшимся волосам и тяжело дышит, пытаясь выровнять дыхание. На сон этой ночью времени почти не тратили. Он постоянно хотел ее, не мог насытиться. Она не получала удовольствия, а он не старался ей его доставить, наказал за исключительную продажность, за то, что не оправдала его надежд. И уже когда наблюдал за тем, как она застегивает блузку, не попадая трясущимися пальцами в петельки, не удержался от провокации.
– Я хотел бы встречаться с тобою время от времени.
И рассмеялся, глядя на то, как она испуганно шарахается в сторону. Она, естественно, отказалась, пряча глаза и пытаясь, как можно быстрее сбежать от него. Даже пыталась отказаться от такси, убеждая его в том, что прекрасно дойдет пешком до города. Он отпустил ее, предвкушая их следующую встречу через несколько дней в его городской квартире.
Глава 4
Вспоминала ли она ту ночь? Не часто... иногда... возможно... только когда принимала душ или встречала на улице высокого брюнета в классическом костюме. Инстинктивно напрягалась, испуганно вздрагивала и даже втягивала голову в плечи, а потом страх откатывал удушающей волной, и она ругала себя за трусость и мнительность. Грава больше не появится на ее горизонте. Между ними была лишь та бесконечная ночь, но это в прошлом и должно быть забыто. Он получил свое, она свое, вместе их ничего не держит.
Кения с удовольствием перебралась из одного университета в другой, замечательно устроилась на новом месте и выкинула брата и сестру Грава из головы, как нечто незаслуживающее ее внимания. Случайная встреча, случайные лица и расставание без печали и слез. Хотя слезы у нее все-таки были. Она плакала навзрыд, закрывшись в своей комнате, переживая раз за разом то, что пережила в спальне Грава. Но все это в далеком и сразу же забытом прошлом...
На новом месте ей понравилось необычайно, и вовсе не из-за того, что больше не было нужды втираться в компанию богатых выскочек и вычислять среди них потенциальную жертву. И не из-за того, что теперь в ее распоряжении была не крошечная комната студенческого кампуса, а огромная двухкомнатная квартира в центре столицы, под завязку набитая антиквариатом. И даже не, потому что дорога к университету шла через живописный городской парк, на который выходили окна ее квартиры и прогулка по которому, что утром, что вечером заставляла ее буквально петь от везения. Нет, впервые, с того времени, как Кении пришла блестящая мысль изменить свое будущее, она была почти счастлива только потому что стала опять собой, и больше не было причин для притворства. Ее ждала новая жизнь, широкие горизонты и диплом престижного университета, а потом отлично оплачиваемая работа, высокий пост и миллион нулей на счете.