Притворись мной, я буду тобой
Шрифт:
— Поэтому не сказал, — обреченно вздохнул Коля. — Только Алиска знала, что со мной. Она ведь ко мне ехала, неслась по автобану как угорелая, думала, мне стало хуже. Я ее просил не торопиться… Но ведь они у меня обе строптивые, что Диана, что Алиса, — в голосе Коли прозвучала отцовская гордость.
— То есть я должен бросить все дела и приехать нянькой к твоей дочери? — удивленно спрашивал я, уже направляясь к шкафу.
— Да, — ответил агрессивно Коля.
— То есть, больше никого кроме меня нет для ухода? Даже
— Ладно-ладно! — сдался Колян, — дело не только в уходе близкого семье человека.
— В чем еще?
— Нужно разрулить один острый правовой конфликт с матерью Элис.
— Значит, ты хочешь стравить меня с оторвой Лизкой? — обреченно простонал я.
— Угадал, — Николай впервые засмеялся.
Когда прилетишь?
— Первым же рейсом.
— Хорошо. Адрес скину в Ватсап. Ты отпишись, что получил.
— Лады. Деньги есть? Счета оплачены?
— Деньги есть.
Мои брови поползли вверх, откуда у Кольки деньги лечиться за рубежом? Похоже, я знаю не все его тайны!
— Давай, до связи. Позвоню перед вылетом.
Ну и семейка Кошкиных! Угораздило меня попасть в их прайд! Одна никому не верит, вторая — горячая до беды, третий — всем врёт напропалую, да еще заболел!
Ближайший самолёт через четыре часа. Успею. Набрал друга отца:
— Дядь Вов, Вы меня простите, но у меня форс-мажор у клиента. Я должен надолго улететь в Цюрих.
— Когда? Прям сейчас. Вы, пожалуйста, «выздоравливайте» прям сегодня, и завтра отправляйтесь на любимую работу учить студентов уму разуму.
— Дядь Вов, знаю, что подвел. У вас дача, все дела. Но мне позарез нужно уехать из Москвы.
— Хорошо-хорошо. Больше никогда с подобной просьбой не обращусь! Да, я шельмец, безответственный. Да. Согласен, меня нельзя подпускать к студентам на пушечный выстрел…
Вроде пронесло, дядя Володя покряхтел, а сам даже обрадовался, что вернется в родные пенаты. Расстались на позитивной ноте.
Скинув с себя одежду, стремительно направился в душ. Стоя под прохладными струями, думал только о Ди. Мысленно гладил ее нежную спину, упругую попку, ладные бедра, округлую стоячую грудь, целовал сладкую шею, и пытался пятернёй расчесать длинные русые волосы. Серые глаза моего Диментора прожигали мою душу насквозь. Сейчас эти глаза не вынимали из меня душу, наоборот, согревали ее, даря надежду на будущее.
Ди-моя мания! Ди-моя одержимость!
Я надеялся, что если сейчас помогу ее семье, может, это зачтется мне как бонус? В глубине души, я понимал, что еду за тем, чтобы побыть с ее родными, в которых есть частица Ди.
Ведь шансов побыть рядом с настоящей Дианой у меня уже не было…
***
Этой же ночью спустился по трапу в аэропорту Цюриха. Ночь выдалась безветренной, но холодной. Поёжился, наглухо застегивая тонкое темное пальто. Нужно прикупить новое, потолще. Сегодня этим займусь после
— В гостиницу, — попросил у таксиста, — называя адрес отеля.
На город спустилась ночь.
Через тридцать минут входил в холл небольшого уютного отеля, расположенного рядом с госпиталем. На автомате протянул документы, улыбнулся рисепшионистке, и направился в номер.
Казалось, что я всё делаю машинально, будто не человек, а робот. С той самой секунды, как Ди отвергла меня, уехав, бросив, сбежав из-за чужой лжи, навешанной ей на уши, я живу как во сне, а не на яву. Меня несёт. Совершаю странные поступки, гроблю карьеру, выстроенную годами, пОтом и непосильным трудом, и мне срать на окружающий мир, потому что в нём больше нет Ди.
Какого хрена произошло? Я вообще не понял тогда, пока не разобрался в деле, наняв грамотных парней.
***
Два года назад на той гребанной вечеринке в честь двадцатилетия Колегии сначала мы поцапались с отцом Кошкиным из-за дочери. Потом состоялся разговор с Аллой Малиновской и весь последующий сюр с «якобы соблазнением».
Как сейчас помню ту ночь…
***
— Яр, ко мне или к тебе, — Алла обняла меня за талию и прижалась к моей груди своей сделанной четверкой.
— Малиновская, отбой! — грубо выдохнул я.
— В смысле? — адвокатесса окатила меня полупьяным недоумённым взглядом.
— Меня не интересует больше Савелий. Твоя услуга не требуется.
— Ты охренел? — Алла вмиг протрезвела, схватила меня за руку и потащила из зала, где на нас уже пялились любопытные коллеги, желающие почесать языками и обточить клыки, используя наши выдающиеся персоны.
Спокойно попёрся за ней как телок — умела Малиновская уговаривать.
— Что это значит? Нужна, не нужна? Ярослав, у нас деловая договоренность.
— Алла, извини, но надобность в данной сделке отпала, — упрямо процедил я, поглаживая гладко выбритое лицо.
Б****ские синие глаза прищурились, метнули молнии.
— Кажется, понимаю откуда растут ноги твоей несговорчивости!
Дерзкая Алла положила отманикюринную руку мне на грудь.
— Прекрати, — прошипел я, кидая на манкую женщину мрачный взгляд. — Не лапай меня. У меня есть жена.
— Жена? — взвизгнула блондинка, прижимаясь ко мне всем корпусом. — Не стенка подвинется…
— Малиновская, иди в Ад! — грубо прорычал я, пытаясь отодрать от себя прилипчивую бабёнку.
Но Алка крепче вцепилась в ворот рубашки, пытаясь рвануть ткань на себя.
— Послушай, щенок, я расскажу ментам, что именно ТЫ интересовался Савелием…
— И-и? — я грубо рассмеялся.
— А сегодня его выудили из реки. Кто-то этой ночью отправил беднягу на корм рыбам. Совпадение?
Я ошарашенно вглядывался в пустое красивое лицо.
Может, на понт берёт?
Нет. Алкино лицо было серьёзнее, чем у судьи.