Притворись моим другом
Шрифт:
Возможно, из-за того, что Руслан сел на переднее пассажирское сиденье и перестал убивать тяжелой аурой. Это он мог. С его матерью было проще. Она улыбалась и задавала вопросы о школе. Как я учусь. Чем увлекаюсь. Нравится ли мне новая школа. Я отвечала честно, но на последний вопрос обошлась размытым словосочетанием. Нравится ли мне новая школа? И да, и нет. Сама школа устраивает, а вот недружелюбные одноклассники с их еле скрываемой агрессией — нет.
— Вы давно переехали? — Вера бросает на меня взгляд, крепко сжимая пальцами сумочку.
Костяшки белеют, а лицо становится серым. Я внимательно
— Нет…
— О, у меня к тебе много вопросов, — посмеивается мама Руса, и тот пыхтит впереди.
— Мам!
— Не надо мамкать, сынок, — она отмахивается от него, как от назойливой мухи, но так смешно, что я невольно улыбаюсь и ловлю хмурый взгляд Руслана в зеркале заднего вида, — вот здесь останови, Олег.
Водитель покорно сворачивает к кондитерской, на которую я смотрю во все глаза. Ни разу не была в ней. Девчонки между собой говорили, что здесь за баснословные суммы изготавливают разные сладости на заказ. Мол, кондитер, основавший ее, обучался за границей, а потом все свои знания и умения привез в Сибирь. Волшебная история, больше смахивающая на продуманный пиар-ход.
Мы идем туда втроем, и я теряюсь среди обилия ароматов. Мои рецепторы моментально реагируют на раздражители, и желудок подает сигналы о том, что не прочь переварить каждый сладкий шедевр. Вера смотрит на меня с улыбкой, а вот Руслан хмурится. Не поддерживает моего щенячьего восторга, который для меня самой становится каким-то чудесным открытием.
Мама Руса набирает гору вкуснятины, которую Власов вырывает из ее рук и несет к машине. Около нее стоит водитель. Я не знаю, что происходит, но Вера пошатывается, и Олег успевает ее подхватить. Руслан бледнеет, а его мама отшучивается.
— От счастья опьянела, сынок, — женщина с улыбкой садится в машину, а я поглядываю на Власова, который превращается в грозовую тучу.
— Садись, — приказывает мне и хлопает дверью так, что у меня по телу проносится дрожь.
Почему он себя так ведет? Все ведь нормально.
— Твои родители кем работают? — слышу вопрос и каменею, оставляя рюкзак и сумку в коридоре, когда мы прибываем на квартиру Власовых.
Руслан идет за матерью, а я за ним. Мы попадаем в светлую гостиную, где пахнет жасмином. Отчетливо чувствую аромат, который ни с чем не спутаю. Мама любила зеленый чай с жасмином. От воспоминаний в груди слегка покалывает, но я тут же натыкаюсь на вопросительный взгляд Веры и прокашливаюсь.
— Папа — майор.
Брови Руслана ползут на лоб от удивления, и хорошо, что его мама этого не видит. Я пожимаю плечами. Вот так вот. Фамилия полностью соответствует профессии отца.
— Как интересно, — Вера позволяет Руслану снять с себя пальто, — в местной полиции сейчас?
— Нет, — сжимаю пальцами форму, — уехал работать по контракту.
— А, так ты с мамой живешь?
— Я сделаю чай, — Руслан встает так, чтобы его мать не смогла отойти от дивана.
— Хорошо, — кивает она и с той же улыбкой садится, — будь, как дома, Ева.
Я устраиваюсь на кресле, надеясь на то, что мама Руса не повторит вопрос, но, видимо, Власов пошел упертостью в родительницу.
— Сейчас живу с маминой подругой, — выдавливаю
— Она уехала куда-то?
— Умерла.
Поднимаю глаза и вижу, что на лице женщины появляется растерянность, смешанная с жалостью. Ребра попадают в тиски, и я перестаю дышать. Не думала, что произносить это слово так сложно, будто кто-то проводит по коже тупым ножом, оставляя рваную рану.
— Прости, — Вера переключается на Руслана, который застыл в дверном проеме с подносом в руках, — мы уже чая заждались.
Власов проходит вперед, и его действия с беззаботным тоном матери улучшают атмосферу. Будь я наедине с собой, то скорее всего истязала бы подушку слезами. Может, всему виной сладости, которые мы пробуем. Вера смеется, рассказывая о том, как Руслан в детстве объелся шоколада и после смотреть на него не мог. Тот отстраненно рассматривает кружку, пока мы беседуем. Как бы мне не нравилось у Власовых, приходится с ними прощаться из-за звонка тёть Оли. Руслан идет со мной к машине и просит Олега довезти нас до школы, где без слов помогает сесть на мотоцикл. Прижимаюсь к нему и прикрываю глаза, пока мы не достигаем пункта назначения. Хочется задать множество вопросов, вот только Власов с тем же задумчивым видом снимает с меня шлем.
— Спасибо, — говорит, вводя меня в состояние шока, — давно не видел ее такой.
Я открываю рот и застываю, глядя поверх плеча Руслана. Чувствую, как дрожат губы и колотится сердце. У подъезда стоит он. Мой папа. Майор.
Глава 30
Руслан
— Её мать умерла, — говорю Серёге, который нарезает колбасу толстыми ломтиками, и свожу брови на переносице, пытаясь переварить произошедшее.
Впервые сложно дается этот процесс. Обычно я отключаю эмоции и прихожу к определенным выводам, но с появлением Майоровой все покатилось в пропасть. Вся моя выдержка и хваленый самоконтроль. Все в топку. За ребрами такая агония, что в пору вызывать пожарных.
— И? — Серый спокойно закидывает кусок колбасы в рот и смачно жует.
— А батя майор, — продолжаю выдавать мысли вслух, на что друг пожимает плечами, — теперь мама думает, что Ева мой друг.
— Друг, — усмехается Лазаренко, пододвигая тарелку ближе, — видел я, как ты смотришь на друга, и поверь, дружбой между вами не пахнет.
— Что ты имеешь в виду? — хмурюсь еще сильнее, а Серёга усмехается.
— Когда пацан за девчонку башкой рискует, это по-другому называется.
— Пф-ф-ф, — выдаю, улавливая его логику, и отгораживаюсь руками, сложив их на груди.
Ничего подобного. Была б на ее месте другая, я бы тоже вытащил из лап Резникова. Только больной на голову чел может так упорно травить девочку, которая ему нравится, а он к ней точно не ровно дышит. В этом сомневаться не стоит. Стоп! А она, как к нему относится? Идиотский вопрос оседает в мозге пеплом, и я выпрямляюсь, хватая кусок докторской. Ева его боится. Факт, но причину их конфликта я не знаю. На мой вопрос она так и не ответила. С чего вдруг резко Макс принялся травить ее хлеще других?