Притворись моим

Лель Агата

– Так давай познакомимся, что нам мешает?

Поднимаю на него удивлённый взгляд и не могу понять, шутит он или нет. Судя по отсутствию улыбки - он более чем серьёзен. Но всё это так странно... Ну не бывает же такого. Кто я, а кто он! Наша спонтанная ночь, потом платье это дурацкое, теперь вот пропавшие часы...

Взгляд падает на его руку, и я замечаю поблёскивающие в свете фонаря... Часы! Те самые, что были на нём ночью!

– Ты же их...
– тычу пальцем - ...потерял. Боссиха, ой... прости ради Бога - Лидия Сергеевна, сегодня устраивала нам допрос с пристрастием.

–

Оказалось, что положил в карман брюк и забыл, - он безразлично дёргает плечом, а я шумно выдыхаю, будто многотонный груз с плеч свалился.

– Просто я решила, что ты подумал, что это я их... ну...

– Что ты украла мои часы?
– лицо озаряет широкая улыбка.
– По-моему, у кого-то слишком богатая фантазия. А деньги за платье? Что ты подумала об этом?

– Что ты таким образом решил отблагодарить меня за ночь...
– проговариваю под нос слова Светки и возвожу мысленную хвалу богам, что здесь достаточно темно, и он не видит хорошо моего лица. Его лица я не вижу тоже, потому что гипнотизирую носки своих простеньких туфель, но почему-то знаю, что он до сих пор улыбается.

– А поехали что-нибудь съедим?
– вдруг предлагает он, и я снова, уже в который раз за эти минуты, поднимаю на него ошарашенный взгляд.
– Или ты как и все девчонки следишь за фигурой и не ешь после шести?

– Е-ем...
– хлопаю ресницами, не веря своим ушам.

– Тогда поехали, - он кладёт руку на моё плечо и уводит в сторону припаркованного неподалёку чёрного джипа.

– Подожди, а Лёша...
– оборачиваюсь, - ну, таксист. Он же приехал. Нас после смены развозят. Бесплатно.

– Как приехал, так и уедет, - Марк давит на ручку двери и галантно указывает на пропахший кожей и мужским парфюмом салон.
– Прошу.

Часть 35

– А вон там, видишь, всё в огнях? Это старое здание библиотеки. А знаешь, что там было раньше?

– Что?

– Военный госпиталь, - просвещает Марк и, шурша упаковкой, вгрызается в многослойный бургер.

Аккуратно убираю пальцами испачканную едким соусом бумагу и откусываю скромный кусочек, хотя бутерброд такой вкусный, что будь моя воля, я бы проглотила его целиком.

Но: а) так я рискую умереть от кишечной непроходимости, и б) есть словно голодная в присутствии такого парня совсем неприлично.

Хотя Марк не церемонится: набивает полный рот, продолжая при этом что-то увлечённо рассказывать, периодически вытирая губы скомканной салфеткой.

– Я люблю приезжать сюда ночью, вид на город просто нереальный.

И я не могу с ним не согласиться. Мы сидим на широком каменном парапете смотровой площадки и прямо под нашими ногами расстилается ночной город. Миллионы огней, машины-микробы с включенными фарами, огромное бескрайнее чернильно-матовое небо. Жаль, что звёзд не видно. Хотя признаться, небо меня волнуют сейчас меньше всего, а вот Марк...

Искоса смотрю на его возвышающуюся рядом фигуру: он сидит, свесив одну ногу с парапета, а колено другой подтянув к груди. Из-под подвёрнутых по-модному джинсов торчит край белого

носка и оголённая полоска кожи, и почему-то гипнотизировать эту полоску куда проще, чем смотреть на его лицо. Я боюсь встретиться с ним взглядом, до сих пор чувствуя огромную неловкость за всё случившееся. Вообще за всё, начиная со вчерашней ночи и заканчивая этой, мягко говоря, необычной трапезой на свежем воздухе. Хотя за это, в общем-то, я хочу сказать ему большое спасибо.

Всю дорогу, пока мы ехали, я боялась, что он отвезёт меня в какой-нибудь пафосный ресторан, где я абсолютно точно чувствовала бы себя не в своей тарелке и вряд ли проглотила бы хоть кусочек. И каково же было моё удивление, когда он остановился возле МакАвто и набрал всякой всячины в огромном бумажном пакете с известным на весь мир логотипом.

Сейчас нас разделяет заляпанная жирными пятнами коробка из-под острых наггетсов, неловко рассыпанная мною картошка-фри (не удивительно!), смятые салфетки и огромные полупустые стаканы колы. Не знаю, как он понял, что вот это всё мне ближе и комфортнее, но он понял, и я не могу не высказать ему за это хотя бы мысленную благодарность.

– Что ты любишь читать?
– оборачивается он и, выронив несколько былинок капусты из бутерброда, по-свойски сгребает их пальцами с джинсов и забрасывает в рот. Почему-то это меня так развеселило и расслабило, что я тоже позволила себе откусить кусок совсем не соответствующий размером жеманной леди.

– А с чего ты взял, что я люблю читать?

– У тебя умные глаза, - подмигивает и доедает бургер, с хрустом смяв в кулаке упаковку.

– В школе я любила Пруста, Хемингуэйя, Пастернака - его "Доктор Живаго" меня просто покорил. Вообще люблю классическую литературу девятнадцатого столетия: "Джен Эйр", "Капитанская дочка"...
– говорю и замечаю, как округляются его глаза, что сразу же сеет внутри панику: - Что-то не так?

– Когда я спросил, что ты любишь читать, я и подумать не мог, что ты книжный червь.

О, Господи! Даже аппетит пропал.

– Это плохо?

– Это прекрасно, - улыбается он и отгоняет взмахом ладони кружащихся у лица мошек.
– Если человек много читает, значит, он много знает, значит, с ним есть о чём поговорить. А ещё это значит, у него было мало времени на то, чтобы делать разного рода глупости.

Его взгляд опаляет, и непрожеванный кусок застревает в горле. Я чувствую, как неумолимо краснею, но решаюсь-таки спросить:

– А как много читал ты?

– Намного меньше твоего.

– То есть, времени на глупости было больше?

– Выходит, так, - он снова улыбается, и улыбка его таит в себе так много неразгаданных пока секретов.

Кто же ты такой - Марк Шелест?

Часть 36

Мне жутко интересно, что же он имеет в виду, я хочу расспросить его о многом, но понимаю, что сейчас, может, и место для подобных откровений, но точно не время.

Да и вообще, с чего вдруг ему впускать в душу совершенно постороннюю девушку? Даже если учесть, что с этой девушкой ты сегодня проснулся...