Притворство с привилегиями
Шрифт:
Джош слегка улыбается.
— Ты распланировала всю свою жизнь, когда тебе было шестнадцать?
— Ты удивлен?
— Ни капельки. — Он накалывает кусочек помидора. — Твои родители, должно быть, гордятся тобой.
— Думаю, они немного смущены тем, что я ходила в такую модную школу и вышла оттуда с твердым намерением продавать нижнее белье, но они поддерживают меня. Я нечасто их вижу.
— Вы не близки?
— У меня просто… нет времени. Я даже не помню, когда в последний раз брала выходной.
— Ты должна их увидеть, — тихо говорит Джош. — Держу пари, они
Я бросаю на него взгляд.
— А как насчет тебя? Как твоя семья относится к тому, что ты рассказываешь о наручниках и сквирте в Интернете?
— Мой брат считает, что это забавно. Мой папа… — он на мгновение замолкает, его лицо омрачается. — Он…
— Полный придурок, — подсказывает Зак.
Джош кивает.
— Он неоднократно сообщал мне, что иметь сына, который ведет колонку психологической помощи, очень неловко. Но меня не волнует его мнение. Он ужасный человек.
Отстой.
— А твоя мама? — спрашиваю я, несмотря на то, что боюсь продолжать.
Джош ничего не отвечает, перекатывая стакан с водой между пальцами. Может, я и отстала в социальном плане, но знаю, как понять намек, поэтому поворачиваюсь к Заку.
— Что насчет твоих родителей?
— Они не возражают, что я веду подкаст, — радостно говорит он. — Думаю, им все еще немного грустно, что я не играю в регби. Это была моя детская мечта. Они были так же расстроены, как и я, когда я повредил колено.
— Тебе пришлось делать операцию?
— О, ай. — Он задирает штанину своих праздничных брюк, показывая мне длинный шрам, пересекающий переднюю часть его колена.
Я провожу пальцем по приподнятой коже.
— Жаль, что я не видела, как ты играешь в регби.
— А я рад, любовь моя. Тогда я был придурком.
— Ты и сейчас придурок, — ласково говорю я. — Все еще болит?
Он улыбается, но это не отражается на его глазах.
— Все нормально.
— Иногда оно перестает нормально функционировать, — сухо говорит Джош. — Я постоянно говорю ему, чтобы он сходил на осмотр, но Зак не слушает.
— Ненавижу больницы, — бормочет Зак. — Все нормально.
Я прислоняюсь к его боку.
— Мне жаль, что тебе пришлось прекратить играть. Это, должно быть, было ужасно.
Он выглядит жалко.
— Так и было. Иногда я даже сам удивляюсь своей храбрости и стойкости. Может, лучше поцелуешь меня?
— Думаю, у меня нет другого выхода, — вздыхаю я, ставя тарелку на стол. — Ты же мой парень. Иди сюда.
— Замечательно, — бормочет Зак, опуская штанину и грубо притягивая мой рот к своему.
Я крепко целую Зака в ответ, тая в его объятиях. Трудно представить, что всего неделю назад я думала, что мне не нравятся поцелуи. Кажется, что я могла бы целовать Джоша и Зака весь день напролет и не насытиться. Когда Зак нежно приоткрывает мой рот и наши языки встречаются, я чувствую, как по мне разливается тепло и сжимается нутро.
Внезапно я чувствую еще один горячий рот на своей шее. Я задыхаюсь, когда Джош прижимается ко мне сзади, оставляя дорожку мягких поцелуев и посасываний на моем горле. Все мое тело немедленно
— Лейла, — бормочет Джош мне в кожу.
Я вслепую поворачиваюсь к нему лицом, и наши губы сталкиваются друг с другом. Он резко выдыхает, затем крепко целует меня. Мы впиваемся друг в друга. С другой стороны Зак обхватывает мои бедра. Я вздрагиваю, когда его большие пальцы скользят под подол моей рубашки, отчего по коже пробегают мурашки. Я выгибаюсь ему навстречу. Зак понимает намек и поднимает руку, чтобы обхватить одну из моих грудей своей большой ладонью. Я начинаю слегка задыхаться, когда Джош касается моего лица, целуя меня еще глубже. Наши губы соприкасаются, медленно и чувственно, потягивая друг друга, пока рука Зака поднимается по моей груди. Когда его большой палец, наконец, проводит по моему напряженному соску, я не могу сдержать вырывающийся из меня стон, все мое тело начинает дрожать.
Джош отшатывается, как будто я обожгла его, его щеки пылают.
— Ты… хочешь десерт? — быстро говорит он. — У меня есть мороженое. — Он вскакивает на ноги. — Сейчас принесу.
Он исчезает на кухне. Я смотрю ему вслед, задыхаясь.
— Дерьмо. Не зашли ли мы слишком далеко?
Зак утыкается носом в мою шею.
— Неа. Он, вероятно, просто хочет убедиться, что ты закончишь ужинать.
Я улыбаюсь.
— Никогда бы не подумала, что он может быть таким домашним. — Я всегда считала Джоша чопорным и думающем только о бизнесе. Похожим на меня. Я никогда не замечала в нем такой мягкости, но это очень мило.
— Он просто пытается произвести на тебя впечатление, — бормочет Зак, поглаживая рукой мой живот. — Он всегда готовит только для девушек. Помню, как он готовил воскресное жаркое каждую неделю, когда мы встречались с Моникой. Единственный южанин, которого я когда-либо встречал, умеющий приготовить приличную подливку.
Я закатываю глаза, отстраняясь от него.
— Ага. Когда вы все встречались со своей бывшей, Моникой.
Зак фыркает.
— Ты действительно думаешь, что ее не существует, да? Подожди-ка, у меня есть фото. — Все еще держась за меня, он достает свой телефон и листает галерею. — Вот. — Он показывает мне экран телефона.
Я наклоняюсь, чтобы получше разглядеть. На снимке все трое парней сидят с темноволосой девушкой на скамейке в парке. Она сидит между Люком и Заком, наклонившись, чтобы взять за руку Джоша. Он улыбается ей, его лицо полно нежности.
Я замираю.
— Подожди. Ты хочешь сказать, что ваш секс вчетвером был реальным?
Джош возвращается к столу, расставляя три вазочки с ванильным мороженым.
— Да.
Я поднимаю на него взгляд.
— Моника была не просто эпизодом для подкаста?