Притяжение I
Шрифт:
К счастью, мы доехали живыми и почти здоровыми. Подпрыгивали на каждой кочке, нанюхались выхлопных газов, по неведомой причине поступающих прямо в салон. Таксист уверял, что вибрация, трясущая автомобиль – целебная и с машиной все в порядке. Только я от такой целебной вибрации побледнела и желудок обещал с минуты на минуту вывалить все содержимое, которое в нем болталось, благо, болталось там немного. Сунув таксисту деньги, я выпала из машины прямо в лужу на асфальте, куда меня и вытошнило. Боже мой… Наконец этот ад закончился. Но я стояла на четвереньках в грязи и безостановочно блевала.
– Амелия, возьми мою руку.
– Я не могу, я вся в грязи, – едва слышно прошептала я.
– Возьми. Мою. Руку, – спокойно, но крайне властно приказал он. Такой его тон я не могла ослушаться. Никогда. Еще ни разу.
Стряхнув, насколько это было возможно, с руки грязь, я робко вложила ее в чистую, сильную руку мистера Эллингтона, который одним движением поставил меня на ноги.
– Где твой пиджак? – спокойно, но с недовольством в голосе спросил он.
– Дома забыла, – я опустила глаза, как провинившаяся школьница. Стояла вся в грязи в собственной блевотине рядом с элегантно одетым, сияющим чистотой, вкусом и силой мужчиной. Прохожие окидывали нас недоуменными взглядами.
Когда мистер Эллингтон начал расстегивать пуговицы на пиджаке, я не сообразила, что он собирается сделать. И даже после того, как на мои плечи легла теплая ткань, вкусно пахнущая парфюмом и чистотой, я не в полной мере понимала, что произошло. Перечить и возмущаться не решилась, к тому же, данному жесту совершенно не придали значения, ведь мистер Эллингтон уже не без презрения рассматривал мой транспорт.
– Ты приехала на этом?
Едва не рыдая, кивнула головой, пока руководитель Тринити стирал с моей щеки льняным платочком содержимое моего желудка.
– Завтракала?
Слезы все-таки скатились по лицу, создав столпотворение на кончике подбородка. Я отрицательно помотала головой и впервые услышала рассерженный голос руководителя.
– Амелия, ты должна питаться, ты угробишь себя!
– Но я не успела, у вас же встреча с немцами…
– Я перенес ее на полчаса, знал, что ты приедешь. Но нет ничего важнее здоровья, поняла?
Смахнув рукой слезы и разглядывая лужу, я шмыгнула носом.
– Посмотри на меня.
Господи, ну как я могу посмотреть на него? Вчера мы почти занимались сексом на водительском сиденье его машины, а сегодня он стирает с моей щеки блевотину… Что же дальше ждет? Как я могу посмотреть в его прекрасные, чистые, добрые глаза. Как.
– Амелия.
– Я… не могу… – едва слышно. – Мне стыдно.
Теплые пальцы властно подняли и развернули мою голову. Я закрыла глаза. Нет. Не могу. Не. Мо. Гу. Мне стыдно!
– Открой глаза, иначе я тебя поцелую.
Внизу живота больно кольнуло, и я мгновенно распахнула глаза.
– После всего, что случилось? – выдержать его
– А что случилось? – его мягкий спокойный голос обволакивал, баюкал, успокаивал. Что он нашел во мне? Почему так разительно переменился?
– Меня только что вырвало прямо в лужу, в которой я лежала…
– Это от плохого питания и ужасного транспорта. Я назначу тебе водителя.
– Мистер Эллингтон! – я гневно посмотрела в его глаза, в которых тут же зажглись веселые искорки, но лицо оставалось неумолимо серьезным.
– Вот ты и посмотрела на меня.
– Вы манипулятор! – с поддельным возмущением воскликнула я, внутренне бесконечно восхищаясь этим мужчиной.
– Завтра в девять за тобой заедет машина. И чтобы из того, что я прислал, ничего не осталось.
– Цветы мне тоже съесть или их можно оставить? – жалобно протянула я, кутаясь в пиджак и удостоившись его мимолетной теплой улыбки.
– Цветы можно оставить, Амелия, – он провел ладонью по моей щеке и высвободил мою губу, которую я ненароком кусала. – Красивая блузка, – ладонь мужчины скользнула до линии декольте и замерла. Мы любовались друг другом, словно в мире больше никого не существовало, словно время остановилось, но вскоре он мягко взял из моих рук папку и, не прощаясь, направился в сторону здания.
– Значит ли это, что мое увольнение не принимается? – крикнула я вдогонку.
– Значит ли это, спасибо, мистер Эллингтон? – он даже не повернулся, но я чувствовала, как он улыбается, ведь сама стояла с растянутой от уха до уха улыбкой. Вся в грязи и блевотине.
– Вы позволите, Мисс Уэйнрайт?
Я чуть не подпрыгнула от неожиданности. Сегодня день – напугай Амелию.
– Вы кто, простите?
– Я Бернард, ваш личный водитель. Мистер Эллингтон приказал отвезти вас до дома, – Бернард открыл передо мной двери черного, в противоположность мне – чистого и элегантного Майбаха.
– Это шутка такая? – даже не шелохнулась, прикрыв вырез на блузке пиджаком.
– Я бы не посмел, мисс Уэйнрайт.
– На этом? – судя по тому, что дверца автомобиля все еще была открыта, а Бернард терпеливо ждал, когда я соизволю сесть, никакой ошибки не было.
Когда он только успел? Позволив усадить себя в шикарную машину, я в полном недоумении направилась домой, наслаждаясь теплом и комфортом.
На пороге дома меня сразу же встретила Одри. От орлиного глаза журналистки не ускользнула столь разительная перемена средства моего передвижения и новинки гардероба.
– Уехала на корыте с хачом, а вернулась на Майбахе с личным водителем-интеллигентом, да еще и в мужском пиджаке! Ты ему отсосала что ли?
– Кому? – что греха таить, я была слегка тугодумная в бытовых делах.
– Пресса довольна подтверждением факта – сосала. Кому – уже не важно, – Одри расхохоталась.
– Перестань, Одри, – я скинула шпильки и направилась на кухню, с единственным желанием – съесть все роллы с омлетом и сыром, а потом приняться за те, где есть лосось! И чтобы побольше соевого соуса. Нехотя простилась с пиджаком, бережно повесив его на спинку стула.