Притяжение I
Шрифт:
Когда железный зверь неумолимо приближал нас к порождению индустриального мира – городу, мой индикатор тревоги работал на всю катушку. Да что же такое, ведь все нормально! Чего я боюсь? Что за предчувствие гложет меня? С ним каждый миг тревога, словно ступаешь по хрупкому льду, который в любую минуту может предательски треснуть и отдать тебя бездне. Да, сложно вернуться с небес на землю. Сложно осознавать, что легкость бытия – всего лишь напускное и проблемы, трудности и дилеммы никуда не делись. Но главное, что Генри рядом и мы решили попробовать.
Автомобиль остановился возле моего
– Бернард заедет за тобой в шесть вечера. Я буду ждать тебя в семь. Только ты, я, прекрасная музыка, вино и…
– И? – я многозначительно улыбалась, предвкушая.
– И много, много, много любви, – с каждым словом он покрывал мою шею мягким трепетным поцелуем. Я закрыла глаза и таяла от его ласки, разве что не мурлыча. Теперь моя очередь устраивать сюрпризы. Попрошу Одри мне помочь, приеду пораньше и покажу все, на что я способна! Готовьтесь, мистер Эллингтон. После сегодняшнего вечера вы навсегда забудете о существовании вашей Шарлин!
– Ой, ой, подруга, я не надела солнцезащитные очки, осторожней! – удивленный вопль Одри встретил меня на пороге. – Иди сюда, – она стиснула меня в крепких объятиях.
Выглядела Одри вполне себе хорошо, несмотря на столь сложное для нее расставание с Кристофером. Конечно, помятая пижама и красные глаза свидетельствовали о свидании с бесконечной плеядой мелодрам под одеялом, но это говорит о выздоровлении. Не могу сказать, что не была рада этому расставанию. Что расстались – рада. Что Одри страдает – не рада. Но переживет. Это к лучшему. В ее ситуации – однозначно. Порочные отношения всегда необходимо прекращать, иначе они приведут к необратимому уничтожению личности. Жаль только, что изнутри распознать являются ли отношения порочными – крайне сложно. Как отличить одержимость от любви? Как понять чужую душу? Ведь за «люблю» может скрываться столько всего… мне ли не знать.
– Сияешь словно новенькая купюра! Сходу вижу – раскупорил-таки тебя наш мистер Эллингтон!
– Одри! – возмутилась я, ответив ей ярко пылающими щеками.
– Ну что, Одри? Я видела тебя в таких местах и в таком виде, после чего полагается жениться! Нашла чего стесняться. Трахаться – прекрасно!
Я покраснела еще сильнее.
– Подруга, что тебя смущает?
– Я бы назвала это – заниматься любовью, предаваться усладам, но не так…
– Грубо? Вульгарно?
– Да, – сдержать счастливую улыбку было невозможно. Казалось, счастье льется изнутри меня. Хотелось обнять весь мир и разделить с ним трепет настоящего момента.
– Но это жизнь! – обнимая меня за плечи, подруга повела на кухню. – Она такая и есть. Все, кто ждет любви, конфетно-букетного периода и принца на белом коне – жестоко платят депрессиями и разбитыми мечтами. А еще разочарования, несбывшиеся надежды и так далее. Ну, давай, рассказывай!
Меня усадили за стол, налили мне чай, поставили розетку с вареньем и вазочку с печеньем. Спасибо подруге, ведь я летала в облаках после нашего прощального поцелуя с Генри и находилась на седьмом небе от счастья. Там, высоко-высоко на воздушном шаре. Мне стольким хотелось поделиться с Одри, но я понимала, что не следует быть эгоисткой. Мое счастье сейчас, моя радость могут больно
– Просто я решила дать нам шанс, – глупая улыбка, которую спрятала в чашке с чаем.
– Вы же помолвлены, – хмыкнула девушка, кусая печенье. – Какой шанс еще нужен?
– Ну, я имею в виду,… не знаю, – сложно объяснить, не рассказывая ей всего.
– Ладно, ладно, – прожевав, она изложила факты. – Я все поняла. Трепетная девственница боялась первого раза. Была не уверена. Мужик тебя чпокнул, тебе понравилось, растаяла и поняла, что созданы друг для друга, верно?
– Если отбросить цинизм, вульгаризмы и жаргонизмы, то да, все именно так. Надеюсь, ты не употребляешь подобные термины в своих статьях?
– У меня выходной. Или два. Или неделя, – девушка отвела взгляд и тряхнула золотыми кудряшками. – Не знаю. Я сказала, что мой муз попал в реанимацию, и я временно буду недоступна. Какие планы?
Она перебралась в кресло и, поджав ноги, уставилась на меня. Я поделилась своей задумкой с подругой. Желая сразить мистера Эллингтона, я хотела приехать к нему пораньше, ведь его дома не будет. Сама приготовлю ужин, расставлю свечи, ароматические палочки, надену самое красивое нижнее белье и мы проведем с ним вечер, после которого он не сможет думать ни о ком, кроме меня. Я доведу его до исступления. Стану для него альфой и омегой. Стану его началом и концом, грехом и благословением. Стану его дыханием и жизнью.
– Вот такие у меня планы.
Если бы Одри держала в руках поп корн, я бы решила, что она сидит в кинотеатре.
– Да ты, подруга, втрескалась по самые уши. Что ж. Не завидую твоему мистеру Эллингтону, потому что я сделаю из тебя такую красотку, что его инфаркт хватит.
– И что же мне с ним делать, если его инфаркт хватит?
– Реанимировать!
Наконец-то в глазах подруги зажглись огоньки задора. Это означает, что она ожила и на какое-то время трепетная любовь к подонку по имени Кристофер и самобичевание по этому поводу будут отложены.
Процедура намывания-натирания повторилась. В этот раз я позволила натереть меня везде, предварительно без стеснения и возражения выполнив требование, именно так – требование – подруги удалить лишнюю растительность. Отовсюду. Она пояснила, что выражение «погладить киску» ничего общего с повышенной лохматостью не имеет. Так и сделала. Пусть там будет киска породы сфинкс.
– Ты уверена, что это так должно выглядеть? – я с ужасом взирала на побритый лобок.
– Уверена-уверена, – Одри в нетерпении расхаживала под дверьми ванной. – Если не можешь решиться – могу помочь. Уверена, ты не пожалеешь.
– Да я уже пожалела! – ужас усилился. У меня голый лобок! Я так привыкла к щеточке волосков, что вид голой меня в этом месте неприятно смущал. – Я похожа на девочку. На девочку, у которой еще не начали расти волосы.
– Поверь мне, как только мистер Эллингтон увидит тебя там, – в ванную комнату заглянула голова подруги. Я смущенно задернула шторку, – не удержится, что бы не…
– Одри! – я не дала договорить этой пошлячке.
– Дай гляну, – шторка была бесцеремонно отодвинута. – Слава богу! А то каждый раз, когда видела твои джунгли Амазонки, мне плохо становилось.