Притяжение противоположностей
Шрифт:
Она облизала внезапно пересохшие губы. Для него вполне естественно желать прогресса в их отношениях. Она слишком долго ограничивалась только целомудренными поцелуями, испытывая терпение этого самого терпеливого мужчины на свете. И она уже давно могла бы рассмотреть огонек желания в его глазах. Устало она провела рукой по волосам. Все казалось таким простым, когда она приехала в Файэтвилл. Тогда она надеялась — что-то серьезное обязательно произойдет между ней и Филипом. Теперь она уже в этом не уверена. Он был хорошим другом, но не более того. Общение с ним
— Джасинда, ты слышишь меня? — спросил Филип.
— Да, — еле слышно ответила она. — Извини, Филип, но я не считаю, что это так необходимо. Ты нравишься мне, но и только. Уменя нет достаточно сильного чувства к тебе, чтобы лечь с тобой в постель. Если бы я хотела, то давно пошла бы на это, — добавила она едва слышно.
— Ну, ладно. Все хорошо, — он поцеловал ее в щеку. — Если у тебя нет кого-то еще, то я попытаюсь изменить твое решение.
— Филип, я не знаю…
— Шшш.
Поцеловав ее на прощание, он исчез.
Джасинда услышала шум отъезжающей машины. Она прошла в комнату, присела на софу и уставилась в пол, обхватив голову руками. Почему тот, кто заставил ее сердце бешено биться, — не Филип? Да, это действительно был не он, и она ничего не могла поделать с собой, чтобы полюбить его. Она лишь могла надеяться, что время ослабит ее влечение к тому мужчине, которого она так безумно желала.
В конце октября подули холодные ветры. Прошло уже две недели с той поры, когда она в последний раз видела Эрика. Если он и звонил ей, то, наверное, тогда, когда ее не было дома. Конечно, в последнее время ее нелегко застать дома. Стараясь забыть Эрика, Джасинда каждый вечер пыталась найти какое-нибудь развлечение. Она с Мейзи побывала на домашнем карнавале, играла в теннис, в шахматы, ходила в библиотеку полистать журналы. Ничего не помогало. Эрик продолжал владеть всеми ее помыслами.
В воскресенье вечером, после напряженной игры в теннис с Филипом, она переступила порог своей комнаты, держа ракетку на плече. Звонил телефон.
— Алло, — она затаила дыхание.
— Привет, это Эрик.
— О, привет.
Она напряглась, испытав изумительное ощущение радости.
— Я в городе и подумал, что мы могли бы сходить куда-нибудь и отведать пиццы, если ты не занята, — предложил Эрик.
Джасинда могла бы сказать, что она очень занята или даже что у нее собрались друзья, но он вряд ли поверил бы. Она крепко сжала телефонную трубку.
— Извини, Эрик, но я так не думаю, — скрепя сердце произнесла она.
— Что-нибудь не так? — взволнованно спросил Эрик.
Ее сердце колотилось от того, что она сейчас заставит себя сказать правду.
— Эрик, я много думала в последние несколько дней. Ты мне нравишься, но мы не подходим друг другу, и я думаю, что нам не следует продолжать встречаться.
Мгновение помолчав, он спросил коротко и выразительно:
— Когда ты это решила?
— Я уже давно
— Понятно, — загадочно ответил он. — Послушай, я звоню из автомата, здесь очередь. Будет лучше, если я приеду к тебе домой и мы поговорим.
— Я не думаю…
— Я буду через десять минут.
Она услышала щелчок, а затем гудки.
— О, Эрик, — простонала она и нетерпеливо отбросила назад свои густые волосы. Она уже знала, что с ней произойдет, когда она его увидит. Но она не должна позволить ему убедить себя, что неправа. Решение было принято, и она не собиралась отказываться от него, несмотря на обаятельную улыбку и сладострастные ласки Эрика.
Спустя несколько минут она услышала, как хлопнула дверца машины, а вслед за этим раздался такой стук в ее дверь, словно пожарник колотил в нее топором. Она осторожно открыла.
— Привет, Эрик.
Он вошел, и Джасинда невольно отпрянула в сторону. Эрик был просто ужасен. Его плотно сжатые челюсти свидетельствовали о решимости и гневе.
— О'кэй, давай разберемся в этом, — резко начал он.
— Ты не хочешь присесть? — она сделала неопределенный жест в сторону софы.
Вместо ответа он прошел к окну, поглядел на улицу, а затем обернулся к ней.
— Почему ты не хочешь видеть меня? — сурово спросил Эрик.
Она беспомощно протянула к нему руки.
— Из этого ничего не выйдет. Мы совсем разные люди. Как будто из двух разных миров.
— Да? — спросил он язвительно. — А что, жители Нью-Йорка не дышат воздухом и не употребляют пищи?
Джасинда присела на край софы.
— Пожалуйста, не осложняй наши отношения, ведь они и так уже зашли в тупик.
Он сжал кулаки, затем разжал их и тяжело рухнул в кресло напротив нее.
— Если они сложные, тогда почему ты их еще больше осложняешь? Мы оба хотим видеть друг друга снова, и ты знаешь это.
Джасинда старалась не смотреть ему в глаза.
— Мы слишком разные, — продолжала она убеждать его.
— Объясни, — настаивал Эрик.
Джасинда крепко сцепила пальцы рук и уставилась на них.
— Я не хочу разыгрывать из себя аристократку, но я гораздо образованнее тебя. Мне доставляют удовольствие разные непривычные для тебя вещи. Ты из сельской местности, а я городская. Я люблю толпу, движение, люблю ощущать себя частицей большого целого, все это можно понять, живя в Нью-Йорке. Я люблю читать хорошие книги и балет. Эрик, неужели ты не видишь, что наши отношения ни к чему хорошему не приведут?
Карие глаза пронизывали ее насквозь.
— Тогда как объяснить те выходные дни? Мне показалось, что все было хорошо.
Джасинда пожала плечами.
— Это было лишь физическое влечение, — сказала она, не глядя на него.
Его глаза расширились, затем сузились.
— Ну, что ж. Спасибо, что объяснила мне это, — сказал он холодно. — Я был настолько наивен, что поверил, будто бы мы испытываем друг к другу что-то серьезное. Я думал, что мне, наконец, удалось пробить брешь в той чертовой стене сдержанности, которой ты окружила себя.