Притяжение
Шрифт:
Сработало.
— Ты очень напряжен, — заметил инструктор и подошел к Грэму, чтобы помочь.
— О, нет, не нужно… — запротестовал Грэм, но было слишком поздно. Тоби уже помогал ему расположить бедра в правильной позиции.
— Расслабься, — сказал Тоби своим успокаивающим голосом. — Расслабься.
— Трудно расслабиться, когда посторонний человек прикасается к твоему… — Глаза Грэма округлились. — Это мой пенис! Ты реально трогаешь мой пенис! — ворчал Грэм, пока инструктор помогал ему с одной из позиций.
Я не могла перестать ухмыляться из-за того,
— Отлично, класс. Последний вдох. Вдохните позитивные энергии, выдохните негативные. Намасте. — И Тоби поклонился нам всем. (Примеч.: Namaste дословно переводится как «поклон тебе / я кланяюсь тебе». В индуистской традиции (еще в Тибете и Непале) — универсальное вежливое приветствие или прощание).
А Грэм остался лежать на полу: потный, изнуренный, но не утративший мужественности.
— Давай, поднимайся. — Не в силах сдержать смех, я наклонилась над ним, и он протянул мне руку, чтобы встать. Поднявшись на ноги, он потряс возле меня своими потными волосами.
— Фу! Это отвратительно!
Хитро улыбнувшись, он сказал:
— По твоей милости меня облапали у всех на глазах, так что наслаждайся потным душем.
— Поверь, это невероятное везение, что тебя облапал Тоби, а не те женщины, что в данный момент таращатся на тебя вон из того угла.
Грэм обернулся и увидел разглядывающих его женщин, которые тут же принялись махать ему.
— Все женщины сексуально-озабоченные, — пошутил он.
— И это говорит человек, для которого верблюд — это позиция в сексе. А как именно это выглядит? Ты просто встаешь на четвереньки и… — я сделала толчок вперед бедрами, — …повторяешь эти движения? — Я продолжала изображать совокупляющегося верблюда, отчего Грэм покраснел сильнее, чем от нагрузок на занятии.
— Люсиль.
— Да?
— Прекрати трахать воздух.
— С удовольствием, хотя твой смущенный вид дорогого стоит, — рассмеялась я.
Его, как оказалось, так легко смутить, и я понимала, что в данный момент рядом со мной, на людях, для него это настоящее мучение. А я была готова использовать любую возможность — даже выставить себя дурочкой.
— Ладно, ежу понятно, что горячая йога — не твой конек.
— Абсолютно. Во всяком случае, я чувствую себя еще более напряженным и безжалостно облапанным, — пошутил он.
— Хорошо, позволь мне еще кое-что попробовать. Вдруг тебе поможет?
Он приподнял бровь, словно прочитал мои мысли.
— Ты собираешься окуривать мой дом дымом горящего шалфея, не так ли? Или по всем подоконникам разложишь свои амулеты?
— О, да, — кивнула я в ответ. — С помощью обрядов хиппи я собираюсь изгнать все дерьмо из твоего дома, а потом ты будешь помогать мне в саду.
Следующие несколько недель я провела на заднем дворе, обучая Грэма всем тонкостям садоводства. Мы посадили и фруктовые деревья, и овощи, и красивые цветы. Я высадила грядку подсолнухов — когда вырастут, они будут очень красиво смотреться. В одном из уголков сада стояла каменная скамья, идеально подходящая как для утренней медитации,
Когда радионяня начала разряжаться, стоявший на коленях Грэм поднялся на ноги.
— Я схожу за ней.
Не прошло и нескольких минут, как я услышала голос Грэма, выкрикивающий мое имя.
— ЛЮСИЛЬ!!!
Я села на корточки, встревоженная настойчивым криком Грэма.
— ЛЮСИЛЬ!!! СКОРЕЕ!!!
Я вскочила на ноги. Сердце бешено заколотилось в груди. Перепачканная грязью и с криком: «Что случилось?», я бросилась в дом.
— В гостиную! Скорее! — крикнул он.
Я рванула туда, в ужасе от того, что мне, возможно, предстояло увидеть. С выпрыгивающим из горла сердцем я наконец-то добежала до места и тут же прижала ладони ко рту.
— О, Боже! — При виде Тэлон мои глаза наполнились слезами.
— Обалдеть, да? — сказал Грэм, улыбаясь дочери. Очень долго он всеми силами старался сдерживать улыбку, но в последнее время это перестало ему удаваться. Чем чаще улыбалась и смеялась Тэлон, тем больше открывалось сердце Грэма.
Сейчас он кормил Тэлон, держа ее на руках. Вернее, не он кормил ее, а она сама кормила себя, впервые самостоятельно держа в ручках бутылочку.
У меня от волнения чуть разрыв сердца не случился.
— Я кормил ее, а она обхватила бутылочку ладошками и стала держать ее сама, — сказал Грэм с горящими от гордости глазами.
Пока мы поздравляли Тэлон с этим достижением, она начала хихикать и плеваться молоком в лицо Грэму, заставляя и его, и меня смеяться. Взяв салфетку, я стерла молоко с его щеки.
— Она удивляет меня каждый день, — сказал он, с нежностью глядя на дочь. — Очень жаль, что Джейн… — Он запнулся — …что Лира всего этого не видит. Она даже не представляет, от чего отказалась.
Я кивнула, соглашаясь.
— Все это проходит мимо нее. Так печально.
— Каково это было? Расти вместе? — спросил Грэм.
Я была немного удивлена. За столько месяцев нашего довольно плотного общения он ни разу не задавал никаких вопросов о моей сестре.
Подсев к нему на диван, я пожала плечами.
— Мы часто переезжали. Наша мама не особо любила постоянство и была немного легкомысленной. Когда отец устал это терпеть, он ушел. Лира была старшей из нас, поэтому замечала больше, чем мы с Мари. А мне лично каждый день с мамой казался новым приключением. Отсутствие постоянного дома меня никогда не напрягало. Главное — мы были все вместе. А когда мы в чем-то нуждались, обязательно случалось какое-нибудь чудо. Но Лира так не считала. Она была очень похожа на отца: приземленная, практичная, реально смотрящая на вещи. Ей было ненавистно жить, не зная, где в следующий раз мы возьмем еду. Ей было ненавистно, что мама могла отдать наши последние гроши нуждающемуся другу. Она ненавидела нашу жизнь за отсутствие в ней стабильности. Поэтому, когда Лира поняла, что с нее хватит, что нет больше сил мириться с таким человеком, как наша мама, она сделала то же самое, что и наш отец, — ушла.