Притяжению вопреки
Шрифт:
Ну и кроме, есть, конечно, прошаренные чуваки. С некоторыми я даже как-то списывался.
Но кого бы ни нанял тот мужик, ничего у него теперь не выйдет. Сумел он-таки (правда, на свою беду) зацепить моё профессиональное эго.
Иванычу я про эти поползновения не стал говорить. Хотел для начала сам выяснить, что это за мужик, что за подставная контора, кто за ней стоит и зачем им вторгаться в чужие владения. Потом уж, когда всё вычислю, преподнесу старику бонус в подарочной упаковке и с бантиком. И пусть он тогда делает с этой инфой, что пожелает.
Иваныч страшно обрадовался,
Однако от пилюли тоже не удержался и… ну, не то чтобы упрекнул, а, скорее, попросил тоном доброго дедушки не троллить больше бедную Ингу и простить её заскоки.
Из-за нашей задушевной беседы с директором я опоздал на вечерний автобус.
Сначала посокрушался, потом решил не жмотиться и взял такси. Завтра первая зарплата — можно больше не экономить. Правда, не экономить уже особо и нечего. Осталось как раз только на сигареты, пельмени и майонез.
Попросил водителя высадить меня у супермаркета. Это пока единственный магазин на всю округу. Взял, как и хотел, пачку пельменей, пачку сигарет, дой-пак Провансаля и даже на бутылку Хугардена осталось. Направился со всем добром к кассе, прижимая к груди, пристроился в хвост коротенькой очереди и… чуть не выронил Хугарден.
В соседней кассе расплачивалась та самая девушка, которая сделала моё сегодняшнее утро в автобусе незабываемым. Она по сторонам не смотрела и меня не заметила, хотя я глаз с неё не сводил. Расплатилась и вышла. А я чуть шею не свернул.
— Молодой человек! С вас триста семьдесят рублей, — повторила, похоже, не раз кассирша, пока я не опомнился наконец.
Через пару минут вышел и я, но синеглазой и след простыл. Жаль. Хотел бы с ней перекинуться парой фраз.
Ну да ладно. Теперь я знаю, что она тоже тут живёт. А, значит, мы точно ещё встретимся.
=10.
Я ведь никогда прежде не работал в коллективе. И не представлял, что день зарплаты в конторе — целый праздник. Потому очень удивился, когда Сёма ворвался после обеда в кабинет с радостным воплем «Видели? Деньги на карту упали!». Как будто до этого год ему не платили.
Ещё больше я удивился, когда узнал размер этой зарплаты.
Если бы я получал раз в месяц столько, сколько он, то вообще забыл бы, что такое радость. Даже немножко совестно стало. Мне начислили совсем другие цифры.
Ну и вообще, если я работаю для кого-то, в смысле, беру заказ, то это всегда — совсем другие цифры. Просто я спускаю всё махом. Не коплю на… ну на что там обычно люди копят? А просто живу. Захотел — махнул в Диснейленд, захотел — смотался на Гоа.
— Очень кстати, — потёр руки Паша. — Завтра же с клубом всё в силе?
— Железно! — Я уже предвкушал отрыв.
А как я соскучился по женскому телу… Одинокие вечера с самим собой меня уже с ума сводят.
— Сразу после работы выдвигаемся? Лишь бы ничего
Инга нас всех по очереди расстреляла взглядом, но ничего не сказала. Она вообще сегодня помалкивала.
— Инга, а ты не хочешь пойти с нами, тряхнуть стариной? — не удержался я и улыбнулся ей лучезарно.
Инга только насупилась и буркнула обиженно:
— Сами трясите своей стариной или чем там ещё.
Как только она вышла из кабинета, Паша, выкатив глаза, затараторил:
— С ума сошёл? Нафиг она нам? Она тут уже всех достала, ещё там настроение будет портить.
Ну не знаю, моё настроение такая мелочь не испортит. Сегодня опять ехал с синеглазой в автобусе. Я её заприметил ещё на остановке. Красное пальто по колено, чёрные замшевые сапожки на высокой шпильке, ноги длиннющие и осанка как у английской королевы. На народ не смотрит, на меня тоже. И в автобус не рвётся, пропускает всех вперёд. Не по доброте душевной и не из скромности, а потому что явно считает ниже своего достоинства толкаться локтями. Цаца она, конечно, но всё же такая… аж слов не могу подобрать, какая.
В этот раз, правда, мне так не подфартило, как вчера. Между нами были десятки чужих тел. Но само её присутствие странным образом щекотало нервы. А потом, в какой-то момент, когда половина пассажиров вышли, мы с ней встретились взглядом. Она тут же отвернулась, но я успел уловить в её лице промелькнувшее смущение. Я же продолжил наблюдать за ней с интересом. И пусть она больше на меня за всю дорогу ни разу не взглянула. Зато я понял — она меня заметила, запомнила и узнала. Уже хорошо.
А вот вечером встретить её не удалось. После работы я кружил по магазину с тележкой не меньше часа. Обошёл все стеллажи по многу раз, набрал всякой ерунды, охранник уже стал на меня коситься, а потом и вовсе принялся ходить следом. В общем, так я и ушёл ни с чем.
Зато на следующее утро мы подошли на остановку почти одновременно. Она упорно делала вид, что меня не замечает. Но всегда же чувствуется это: когда тебя реально не замечают и когда делают вид.
Так вот она — притворялась. И на остановке, и потом, в автобусе. И меня это только позабавило. И чем-то школу напомнило, класс шестой, кажется, когда я был в девочку влюблен и вот так же на неё пялился. А иногда и задирал. Ну, не только задирал, порой и защищал, когда её наши пацаны обсмеивали. А она делала вид, что ей плевать, но лишь до тех пор, пока я не переключился на другую, на новенькую. Потом, наоборот, одолевала сообщениями, подкарауливала, плакала, но что я мог поделать? Я уже остыл.
Когда она вышла из автобуса, я чуть шею себе не свернул, пытаясь проследить, в какую сторону моя незнакомка двинется. Но она очень быстро растворилась в людском потоке.
=11.
После работы мы, как и загадывали, поехали в клуб, впятером. Отправились в «Дикую лошадь».
— Там круто, — заверили девочки. — Он, конечно, далеко, и добираться туда неудобно, но оно того стоит. И вход от 21. Так что малолеток не будет.