Приумножающий
Шрифт:
Мне жажду власти нужно утолить.
Спешите госпожа
Слуга вбежал к ней в комнату без стука,
– Спешите госпожа за вами смерть.
Ваш муж убит с ним вечная разлука,
Но вам и им не дам я умереть.
Схватив детей, они ушли дворами,
Ночь так темна луна уже не та.
А там вдали стучали топорами,
И так сдавила сердце немота.
– Как можно так, они родные
И разве власть достойная того?
Я шлю тебе бессильные проклятья,
Желаю смерти – больше ничего.
Рассвет пробил ночную дымку тени,
И луч упал обугленный к ногам.
Дрожит лицо, дрожат еще колени…
– Детей спасу, Вас не отдам врагам.
Скакали день… Пески печально воя,
След заметали – жизнь спасая им.
В четвертый день они нашли покоя,
Добравшись наконец к друзьям своим.
Костер горит
Костер горит и дым теряя силу,
То вверх летит, а то вдруг упадет.
Отца теперь не знает он могилу,
И что самих их в этом мире ждет.
Как жить в песках? Еще важнее выжить,
Такой урок он в детстве получил.
И боль свою он в сердце клятвой выжиг,
И с этой клятвой он всю жизнь прожил.
У костра
У костра обгоревшие угли,
Ночь бросаясь на искры тенями.
Здесь рождаются новые судьбы,
Загораясь другими огнями.
Гонят ветры суровые дали,
В лабиринтах теряются смыслы.
Там они человеками стали,
И людьми, что Аллахом укрыты.
И несёт вознесение разум,
Извещая дорожною пылью.
Никогда… Или все им и сразу,
Между будущим станут, и былью.
И взлетев на коня словно птица…
Конь суровый не знает закона.
На дыбы… Начинает крутиться,
И притихнет… От горького стона,
Покорённым склонясь головою,
Он судьбу доверяет другому.
Так и Заид взлетев над страною,
К возрождению правит живому.
И горят молчаливые свечи,
В тех лачугах рыбацкого счастья,
Ждал народ неминуемой встречи,
Бедуинского скрежет ненастья…
Отшумели суровые ветры,
И пески собираясь в барханы…
И один знал он только ответы,
Заживляя кровавые раны.
Нет любви
Нет любви если счастье отдельно…
И себя отделив от народа,
Грех большой совершишь… Безраздельно,
Там с людьми твоя будет свобода.
И клянясь пониманием сути,
В безнадежном стирании граней.
Сколько в пене морской ещё
И что ждёт в той заре твоей ранней?
И песчаные бури летали,
Заметали что есть, и что будет.
Но другими они уже стали,
И свершения мир не забудет.
И Аллах помогал… Те же звёзды,
Поджигали на небе зарницы.
И все думали это лишь грёзы,
Пролистав наперед все страницы.
Наказан враг…
Наказан враг… Его разбита шайка,
И сам предстал к Аллаху он на суд.
Ни так крепка их оказалась спайка,
И жизнь сама ведь не щадит иуд.
Брат стал эмир и он, набравшись силы,
Правителем назначен он Эль-Айн.
И увлекли все нового порывы,
И он менял, и создавал свой рай.
Прошли года… Минутная усталость,
Там, где в песках цвели уже сады.
Ему за край земли всегда мечталось,
И он опять на гребне у судьбы.
Эмиром Абу-Даби выбирают,
Расширив его мыслей горизонт.
Одни живут и жизнь не понимают,
Служить народу… Это значит фронт!
И день за днем все новые победы,
Лачуг не стало – только города.
А он уже ведет свои беседы,
Как изменить у времени года.
Отзвенели
Отзвенели упавшие листья,
Не касаясь летят к своей цели.
Так и мы если только стремимся,
Все решим… Что еще захотели,
Мы достигнем дерзанием к выси,
Осознанием правды святого.
И чисты если только те мысли,
В нашу жизнь подольем золотого.
И разбавим ажурные краски,
Серебром человеческой боли.
Превращаются в быль тогда сказки,
И не видим свои мы мозоли.
Все трудом человеческим дышит,
Небоскребы не сам взлетели.
И Аллах небесами нас слышит,
И простит если мы не успели.
Окрыленные
Окрыленные рвутся надежды,
Возносясь, а затем опускаясь.
И одежды его белоснежны,
И идет по земле улыбаясь.
Взмах руки – простираются дали,
Небеса оградив горизонтом.
Рай земной… В нем ведь есть и печали,
Достается все кровью и потом.
И границ открываются ставни,
Раздвигая просторы для мысли.
Собирать ему выпало камни…
Он один повелителем жизни,
Изменить может то что застыло,
Что веками лежало в руинах.
Было так… Но что значит так было?