Приватная жизнь профессора механики
Шрифт:
Сходив в туалет под пристальным взглядом пьяной старухи-соседки, я зашёл в ванную. Но вышел, 'обзираемый' уже всем старухиным семейством - дочкой, тоже Тамарой, слегка выпившей, затем Лёней - цыганом по национальности, но почти трезвым, и совершенно трезвым маленьким ребёнком-цыганёнком, а также собаками - хином и пекинессом. В комнате, где жила вся эта весёлая семейка, были ещё и рыбки в аквариуме, но они решили не покидать своей естественной среды обитания из-за праздного любопытства.
Я вежливо сказал соседям: 'Бон суар!' и зашёл к Тамаре. Уже заходя в комнату, я увидел, что дверь напротив приоткрылась и в ней показалась молодая, весьма красивая женщина.
– Теперь пойдут разговоры, - переживала Тамара, - они такие сплетники! Красавицу, кстати, зовут Людмилой, но она замужем!
– язвительно добавила Тамара, заметив мой интерес.
Мы выпили бутылочку вина, прихваченную 'из Кремля', и я стал приставать к Тамаре. Она как-то формально и по-провинциальному посопротивлялась, но силы были явно неравны. Всё что должно было произойти, произошло. А сразу же после 'этого' Тамара заявила мне, что она была 'против', и я её изнасиловал.
– Давай, - говорю, - сейчас позвоним в милицию и сделаем заявление. Все обстоятельства против меня! Пришли вместе, поздно и выпивши. Я зашёл в туалет под надзором соседей. Вместе распили бутылку, после чего я изнасиловал хозяйку. Бьюсь об заклад, что под дверью стояла и слушала всё перманентно пьяная соседка. Все факты работают против меня!
– заключил я.
– Тогда давай спать!
– спокойно предложила Тамара, что мы и сделали.
Это было роковой ошибкой. Оказывается, Тамара совершенно не предохранялась. Как и Оля, она была 'дитём природы', ещё более наивным и безынициативным. Чтобы отличать мою новую Тамару от всех предыдущих, я прозвал её про себя 'Тамарой-маленькой'. Действительно, она была существенно меньше по габаритно-массовым показателям (простите за техницизм!) всех моих предыдущих Тамар, особенно последней - 'каланчи'.
Дома на меня сразу накинулись Моня и Оля: 'Где пропадал всю ночь, почему не позвонил?'
– Да если бы я мог позвонить, я бы приехал!
– соврал я. И потом, я создал вам условия для измены вашему мужу и другу. И надеюсь, что вы воспользовались этим!
Оля - в слёзы, Моня обвинил меня в цинизме и жестокости.
– Всё перевернулось вверх ногами в нашей дружной семейке, - подумал я, и предложил кончать пререкания.
– Ну, нажрался у приятеля, вы довольны? Как-нибудь сведу вас с ним, он вам понравится!
Приём, который оказала мне Тамара, и наша первая ночь мне не понравились. Не вызывали восторга и соседи по квартире. Чтобы не встречаться с ними, я в дальнейшем выходил в туалет по ночам, ощупью добираясь в темноте туда и обратно. Походив к Тамаре ещё несколько раз до летних отпусков, я распрощался с ней до осени. Она без эмоций отпустила меня на лето, и мы расстались. А осенью просто не встретились, и, казалось бы, позабыли друг про друга.
Мои безобидные шуточки
Лето я провёл с Тамарой Фёдоровной - искупал вину за долгое отсутствие. Поехали в Ильичёвск к Феде Кирову. На сей раз обошлось без драк и приводов в милицию. Зато была интересная встреча с известным учёным, создателем авиационной гидравлики, Трифоном Максимовичем Баштой. Я учился по его учебнику 'Гидравлика и гидромашины', да и не только я - всё моё поколение инженеров тоже. Ему было далеко за семьдесят, но он сам вёл машину аж с Киева. Федя был знаком с Баштой, пригласил его отдохнуть в Ильичёвск, а заодно и получить от него научные консультации.
Трифон Максимович приехал с супругой Галиной Прокофьевной Вовк,
Супруга бережно охраняла его, но Трифон Максимович постоянно просил нас отвлечь её - позвать к телефону, на кухню, и тому подобное. И тут он мгновенно изловчался и выпивал всё, что стояло на столе рядом.
С криком 'Тришка! Успел таки!' - супруга забегала в комнату, но отбирать было уже нечего - великий Трифон, обычно, действительно, 'успевал'. И сидел довольный, прищурив глаза, как сытый кот.
Федя как-то решил досадить мне за мою любовь к Сталину. Зная, что Башта сидел на 'шарашке', Федя при мне спросил Трифона Максимовича, очень ли плохо ему было там.
– Было замечательно!
– убеждённо ответил учёный.
– Во-первых, надо мной не было надсмотрщиков, которые мешали бы мне выпить. Всё приносили из ресторана, и если нам что-либо из еды не нравилось, снимали шеф-повара. Затем, работать можно было круглые сутки, никто не мешал и не выгонял домой, как сейчас. Ни один из подчинённых не мог вякнуть, даже пискнуть против меня! Поэтому и сделали мы так много. Я считаю, - распалился Башта, - что так и надо делать важные вещи! За границей деньгами заинтересовывают, а для нас это не годится - деньги возьмут, а работать опять не будут! Нашего брата - сачка, надо силой заставлять, и во всём прав был товарищ Сталин!
Со всем небольшим опытом моей жизни, я бы трижды подписался под словами великого Башты. У нас честно вкалывать будет только творец нового, ему и денег не нужно. А пассивного исполнителя и деньгами не заставишь, если только не платить сдельно. Страх - вот лучший стимул для нас, ещё недавно бывших бесправными рабами. И при 'царизме', и при социализме! Ни один народ, кроме рабов, не гадит в своих же подъездах, не ломает лифтов, дверей, лампочек, да всего, что сможет - только не в своей квартире. А если квартира коммунальная - только не в своей комнате! Нет, 'шарашки' нужны, и я бы сам с удовольствием в них работал бы! Правда, не исполнителем, конечно! Да и какой из меня исполнитель, разве только сексуальных экзекуций!
Тамара продолжала ревновать меня ко всем, исключая, пожалуй, только Галину Прокофьевну. А потом мы приехали в Москву и закончили отдых в посёлке Расторгуево, что почти у Кольцевой автодороги. Электричка оттуда шла до самой моей работы минут тридцать, поэтому аренду дачи, которая была снята на август, я продлил и дальше. Зимой оплата была значительно ниже, и мне очень нравилось ездить туда кататься на лыжах и приглашать знакомых для работы. Как, например, Осю, который часто бывал там. Да и дам для досуга, что тоже было очень удобно. И Тамара Фёдоровна иногда наезжала туда на выходные.
В сентябре ремонт таганской квартиры был закончен, и мы с Олей снова переселились туда. Будучи развращён Олиными экспериментами по 'спариванию' меня с подругами, да что греха таить, и всей предыдущей жизнью, я стал самостоятельно приводить домой подруг на ночь. Олю это почему-то бесило, она тут же уходила из дома, а меня просила 'отпустить' даму до такого-то часа. А потом мы с ней договорились так: если я привёл даму, то ставлю мелом на входной двери кружочек - занято, дескать! А когда дама уйдёт, то я должен был этот кружочек стереть, и тогда Оля могла заходить домой. Телефона-то в квартире не было, а как ещё прикажете поступать? Оля всё это время просиживала в скверах или гуляла по улице неподалёку.