Приватная жизнь профессора механики
Шрифт:
– Придётся, Нурибей, осень и зиму затратить на теорию, - успокоил меня Фёдоров, - а весной начнём снова шевелиться со скрепером.
И я взялся за теорию. Я ходил в Государственную публичную научно-техническую библиотеку (ГПНТБ), что на Кузнецком мосту. Там был свободный доступ к технической литературе и я, по примеру великого Эдисона, стал читать книги 'метрами'. Начал с буквы 'А' - авиация, автоматические устройства, автомобили, и так до 'Я' - ядерный реактор и яшма - её отделка, и т.д.
Я ходил в библиотеку каждое утро, как когда-то в почтовый ящик 66, и просматривал, отрывочно конспектируя, почти по четверти метра книг ежедневно. Учитывая,
На этом чтении 'метрами' я, наверное, и надорвал свою память, которой сейчас нет совершенно - я каждый раз забываю номер своего домашнего телефона, не говоря уже о мобильнике (не понимаю даже, как его вообще можно запомнить!).
Но тогда я стал настоящей ходячей технической энциклопедией. Скажу больше - если кто-нибудь думает, что читать метрами - это скучно, то он здорово ошибается. Скучно изучать, допустим, один и тот же предмет постоянно. А, изучив авиацию, перейти к автоматике, а затем к автомобилям - это же здорово! Каждый день - несколько новых тем, причём, начиная каждую, узнаёшь каким же ты был невеждой в этом вопросе ещё вчера! Всем молодым людям советую читать книги метрами, заручившись знакомством в какой-нибудь хорошей библиотеке. Результатом будете довольны! В частности, именно в этот период я пришёл к идее супермаховика, изобрёл дискретный вариатор и разработал прочностно-энергетический расчёт маховиков, которым горжусь до сих пор.
Разработал-то я его почти в юности, а сейчас, когда читаю о нём лекцию студентам, повторяя её каждый год уже более трети века, регулярно сбиваюсь и начинаю рыться в конспектах. Сердобольные студенты подсказывают мне вывод формул и участливо ругают 'учёного гуся', создавшего такие трудные выводы. Только к экзаменам, узнав из учебника, кто был этим 'учёным гусем', удивляются, как можно забыть собственные же выводы.
– Попейте с моё!
– так и хочется ответить им, но я всё ссылаюсь на возраст.
Не повезло мне этим летом в испытаниях - повезло в любви. Возвращаясь из библиотеки, я встретился в самом центре Москвы - на Кузнецком мосту, с яркой и бросающейся в глаза девушкой. Она была в брючках, почти мужском пиджаке с галстуком, небрежно повязанном на тонкой шейке, берете, нахлобученом на бок. Она на ходу ела мороженое, держа его в одной руке, а в другой - достаточно тяжёлый портфель. Мороженое капало, и девушка едва уворачивалась, чтоб не запачкать костюм.
– Can I help you? ('Могу я помочь вам?') - желая показаться джентельменом, высказал я, а мне в ответ посыпался целый каскад английских фраз, и девушка передала мне свой портфель. Оказывается, я напоролся на преподавательницу английского языка с филологического факультета (филфака) МГУ, что на Моховой. И хотел поразить её моей английской фразой!
Она шла как раз на работу, и я проводил её. Мы прошли мимо Большого театра, перешли Пушкинскую (Б.Дмитровку), затем Горького (Тверскую), вышли на Манежную площадь, на Моховую, и оказались у филфака. Я спросил, наконец, у девушки, как её зовут, а она вытянула ко мне шею, сделала страшные глаза и сказала:
– Царица Тамара!
– после чего взяла у меня портфель и исчезла за дверьми здания. Ни телефона, ни встречи!
– Ну, ничего, - думаю я, - если она идёт к занятиям, то в это же время я её встречу, если не завтра, то, по крайней мере, ровно через неделю.
Вызывающий внешний вид, свобода поведения, английский
Роковой клуб мукомола
Однако, сколько я ни просиживал на скамеечке в скверике у входа в здание филфака, Тамару я никак не мог подловить. А заходить внутрь, и расспрашивать мне было неудобно - ни фамилии её не знаю, ни должности. Настроение - аховое.
Шёл апрель - пора любви, а с женским вопросом у меня полный аут. Поэтому мы с моим другом Володей Ломовым решили искать что-нибудь попроще и зачастили на танцплощадку в парке у станции Лосиноостровская, а попросту - Лосинке. Танцоры мы с Володей были неважные, поэтому в основном кадрили подруг у входа на танцплощадку, периодически бегая к магазину за настроением. Как-то нам подвезло, и мы познакомились с двумя подругами - Мариной и Милой, которым, как нам показалось, тоже было 'уж замуж невтерпёж'. Бутылка прибавила нам всем энтузиазма, и вот мы уже мчим на родной 'трехвагонке' в нашу Пожарку. Дело в том, что мои соседи по комнате разъехались по своим домам на майские праздники, и помещение было свободно. Мы забежали по дороге в магазин и скоро набрались до приличной кондиции. Дальнейшее я помню плохо, но вспоминаю, что Володя выбрал Милу, а я - Марину, мы о чем-то горячо поспорили и Марина почему-то ткнула моим же ножом меня:туда, одним словом в причинное место. Зачем она это сделала - не помню, наверное, я брал ее 'на слабо' - ткнет или побоится. Вот и не побоялась, правда ранку продырявила махонькую. Залили йодом и продолжили пьянку. Мила вскоре забрала с собой Володю, и мы остались одни.
Как ночь провели - могу только догадываться. Ранка кровоточила, говоря по медицински, болевой синдром не дал особенно сосредоточиться на сексе. Заснули только под утро, но крепко. А затем решили продолжить встречу уже у Марины, где-то в Подлипках. Еле добрались - сперва на 'трехвагонке' до Лосинки, а затем с пересадкой в Мытищах - до Подлипок. Зашли в какой-то барак типа общежития, не успели распить и бутылки, как ввалились местные ребята, и пошла свалка. Обиднее всего то, что меня же и избили, видимо, сломали ребро, и меня же забрала местная, кажется станционная милиция. Я, наверное, возражал, и они добавили мне тумаков. Я только и кричал, чтобы по ребрам не били. Ночь я просидел в КПЗ, а утром меня отпустили, слава Богу, без последствий, а то могли бы выгнать из аспирантуры. Несколько дней, я то лежал, то ходил перетянутый полотенцем - болел правый бок. К врачу так и не обратился - недосуг было. Хотелось любви и мы с Володей, которого, оказывается, 'бортанула' его Мила, решили добиваться этой любви всеми силами.
И вот мы как-то вечером, разгуливая близ нашего родного Ярославского вокзала и периодически выпивая портвейн в закоулках, попали под дождь. Дождь был холодный и противный, и мы, взяв ещё бутылку, нашли спасение в клубе работников мукомольной промышленности, или чего-то вроде этого, а в народе - просто клубе мукомола. В кинозале клуба шёл какой-то мультфильм и мы, купив дешёвые билеты, сели на свои места в полупустом зале и продолжали попивать портвейн из горлышка под мельтешение мультперсонажей.