Привет эпохе
Шрифт:
Тогда из Леина взялись мы сами. Как известно, хуже дурака может быть только дурак с инициативой. Будучи профессионально абсолютно непригодным, но привыкшим свой нос совать повсюду, Леин без труда и затей схлопотал себе три выговора с занесением в трудовую книжку, после чего был уволен по соответствующей статье КЗОТа. Он подал на нас в суд, но суд решение администрации газеты оставил в силе.
На следующий после решения суда день Леин заявился в редакцию и сказал, что всем нам теперь хана. Он-де вчера вечером дозвонился по домашнему телефону до председателя ВЦСПС Геннадия Янаева Зная его способности, мы и не сомневались, что он не врет. И точно, уже на следующий день в редакцию пришла телеграмма
Но Янаеву было явно не до нас. Леин судился еще долго, но так ничего и не высудил, а что с ним сталось потом, я и понятия не имею.
Вернувшись после в редакцию после долгих странствий, я с радостью узнал, что у нас новый главный редактор. Им стал Рубен Акопович Сафаров. Он уже лет десять как переехал в Ташкент, работал сначала в ЦК партии, потом замминистра печати и вот теперь был назначен главным редактором «Правды Востока». По утрам у нас проходили планерки. Я уселся на свое законное место. В зал вошел Сафаров. Оглядев собравшихся, он сказал: «Сегодня ровно три месяца, как я здесь работаю. И за три месяца у меня первый радостный день – Олег вышел на работу». Недруги мои заскрежетали зубами.
– Я и вправду рад, старик, – сказал Рубен Акопович. – Ты уж не болей больше, пожалуйста, да и вообще пора тебе остепениться. Ты же все-таки заведующий отделом, лауреат премии Союза журналистов, заслуженный работник культуры, орденами награжден. Ну, сколько тебе еще по свету мотаться? Давай-ка вместе подумаем о твоей новой должности.
– Спасибо, Рубен Акопович, только зря вы так подробно все мои регалии перечисляли. Моя главная должность – репортер, мне другой не надо.
– Ну, это мне решать, чего тебе надо, а чего не надо, – сурово отрезал шеф, и я понял, что характер у него со дней моей андижанской юности не помягчел.
Слова у него с делом и раньше не расходились. Уже на следующий день главный собрал внеочередное заседание редколлегии, куда зачем-то и меня вызвали.
– Сегодня состоялось заседание бюро Центрального комитета,– проинформировал Сафаров. – Рассматривались и кадровые вопросы. В числе других назначений, членом редакционной коллегии нашей газеты утвержден заведующий отделом информации Олег Александрович Якубов. Должностные обязанности нового члена редколлегии будут определены в ближайшие дни, а пока поздравим нашего коллегу. Вас Олег Александрович, – обратился он ко мне, – попрошу банкетом по поводу новой должности не увлекаться. Завтра к десяти утра вы должны быть у заведующего сектором учета ЦК.
Утром с больной головой, банкетом мы все-таки увлеклись, пришел на прием к завучетом ЦК.
– На самомо деле вчера на бюро только утвыерждали твою кандидатуру,
– А у меня его нет, – ответил я легкомысленно.
– Ну, братец, когда в Центральный комитет партии идешь, партбилет надо при себе иметь.
– Да нет, вы не поняли, у меня его вообще нет.
Чиновник вышел из-за стола, закрыл кабинет на ключ, из сейфа вынул бутылку «Посольской», разлил в два стакана и молча выпил, призывая меня следовать его примеру. После вчерашнего застолья это было очень кстати, я с удовольствием присоединился. «Ну, а теперь рассказывай, куда партбилет дел. Потерял? Украли? Давай, подробно, без утайки.
– Да нечего мне утаивать. Откуда у меня может быть партбилет, если я беспартийный?
– А как же тебя бюро ЦК утвердило? – не по адресу обратился он.
Когда, вернувшись в редакцию, я подробно изложил разговор в ЦК, Рубен Акопович всплеснул руками: «Вот сколько помню тебя, вечно с тобой все не слава Богу». Но на следующий день вызвал меня и я увидел, что шеф весьма в хорошем расположении духа.
– Сначала я, конечно, получил нахлобучку. Но, поскольку в новой должности, ты еще ничего натворить не успел, то тебя решили в ней и оставить. За основу приняли мое мнение: учитывая процессы перестройки, ввести в редакционную коллегию партийной газеты товарища Якубова, осуществляющего неразрывную связь блока коммунистов и беспартийных. А теперь все же скажи, как ты умудрился за столько лет не вступить в партию, да еще столько наград нахватать? Впрочем, теперь это уже неважно. В партию надо вступить.
Не стану врать, что был я идейным противником компартии. Даже заявление о приеме в КПСС однажды подавал. Мне тогда отказали, сказав, что молод еще. Потом я к этому не возвращался. К тому же явно видел, что в партию вступают по большей части карьеристы. Были, конечно, и честные, идейные коммунисты, но за последние годы что-то они мне все реже встречались. Так что желание идти с ними в одном строю у меня постепенно и вовсе пропало.
…Я сидел за пишущей машинкой в своем новом кабинете, на которой теперь красовалась табличка «член редакционной коллегии», когда ко мне чуть не строем вошло партбюро редакции в полном составе. Секретарь партбюро провозгласил торжественно: «Товарищ Якубов, партийное бюро «Правды Востока» решило оказать вам высокую честь и рекомендовать вас кандидатом в члены КПСС».
– Чаю хотите? – радушно предложил коллегам.
– Какого чаю? – возмутился партийный лидер газеты. – Ты что, не понял, тебя в партию принимают. Или ошалел от счастья?
– Нет не ошалел, потому и не хочу.
– Чего не хочешь?
– В партию не хочу.
Они молча повернулись и строем, как вошли, так и вышли.
Через минуту в динамике селектора раздался голос главного: «Зайди!»
Зашел. Партийцы сидели в полном составе, надутые как мышь на крупу.
– Объясните нам, товарищ Якубов. – в голосе Сафарова звенел метал. – У вас что, существуют какие-то расхождения с курсом КПСС.
– Расхождений с курсом КПСС у меня нет. У меня существуют расхождения с отдельными членами КПСС, – заявил я, признаться, неожиданно даже для самого себя,
– Поясните, что вы имеете ввиду.
– Освободите партию от карьеристов, взяточников и негодяев и я в эту обновленную партию вступлю.
– Ты хоть понимаешь, что ты натворил? – спросил меня шеф, когда я вечером по каким-то делам заглянул к нему в кабинет. – Кто тебя за язык тянул говорить это вслух при них. Там же каждый второй – стучит.