Привет эпохе
Шрифт:
После войны артист цыганского ансамбля песни и танца с гастролями исколесил всю страну. Где только не довелось ему побывать – Комсомольск-на-Амуре и Магадан, Хабаровск и Алма-Ата… В 1948 году приехал он на гастроли в Новосибирск, и в клубе, где выступали, увидел юную танцовщицу со звучным именем Антонида. Они только взглянули друг на друга и каждый понял – судьба.
О таких, как Николай Васильевич, говорят: душа нараспашку. Он уже давно ушел из жизни, а люди вспоминают его только добром. И не удивительно, что именно ему посвятили «Цыганскую книгу» Сергей Михайлов и Виктор Аверин.
Когда книга вышла, решили устроить презентацию нового издания. Сергей Анатольевич
– Если книга понравится, нужно будет обязательно сказать «спасибо».
Я понял, что иронией не добился нужного результата, ибо тут же получил встречный вопрос: «А что еще кроме «спасибо»?
Но вода, как известно, камень точит. Театральные администраторы посоветовались с художественным руководителем «Ромэн» народным артистом Советского Союза Николаем Сличенко и Николай Алексеевич дал «добро».
Для презентации был выбран день очередного спектакля. Зрители, собравшиеся в фойе, на нашу инициативу отреагировали живо, подарочные экземпляры книги расхватали минут за десять. Вместе со мной в театр приехали сыновья Николая Васильевича Пономарева – Николай и Эдуард. После презентации мы поднялись на служебный этаж, поздороваться со Сличенко и подарить ему книгу. Выяснилось, что худрук еще не приехал, но будет с минуты на минуту. В коридоре прохаживались уже переодетые и загримированные для спектакля артисты. Они поглядывали на нас с явным любопытством, потом один из них подошел к Николаю, старшему из братьев Пономаревых, не скрывая, стал его разглядывать, а потом не столько спросил, сколько сказал утвердительно: «Ты – Коля. Пономарев».
Николай несколько растерялся, но, естественно, подтвердил.
– Ха! – торжествующе возликовал артист, облаченный в пурпурный плащ и широченные черные шаровары. – Ты же мой двоюродный брат.
Повторилась еще одна классическая сцена, когда Балаганов, пытаясь избежать справедливого возмездия, тискал Паниковского и с фальшивым восторгом кричал: «Коля, узнаешь брата Васю?», с той, конечно, разницей, что здесь все было вполне искренне.
Когда артист умерил пыл восторга, он спросил Николая, сколько ему теперь лет и, выслушав ответ, воскликнул: «Ничего удивительного, что ты меня не узнал, мы почти сорок лет не виделись».
– А как же вы-то его узнали? – не удержался я от вопроса.
– Голос крови! – самодовольно воскликнул актер. – Этот голос никуда не спрячешь и он никогда не обманет. Да, кстати, – спохватился он. – Тут же еще твои браться есть и сестры тоже.
Через мгновение Николая и Эдуарда окружила плотная группа артистов, Многие из них, те, кто постарше, прекрасно помнили и отца Пономаревых и их маму Антониду.
В самый разгар этой бурной эмоциональной встречи появился блистательный Сличенко. Был он в эффектном светло бежевом пальто, такого же
Николаю Алексеевичу наперебой начали объяснять, какое диво дивное произошло только что в театре «Ромэн» – после сорокалетней разлуки встретились близкие родственники. Сличекно принял соломоново решение мгновенно, скомандовав: «Артисты – на сцену, гости – в зал, а после спектакля прошу ко мне в кабинет. Грех не отметить такую удивительную встречу».
После спектакля все потянулись в кабинет к Сличенко, где уже был накрыт стол – об этом тоже заблаговременно позаботились меценаты Михайлов и Аверин. Стали заново рассказывать, как произошла удивительная встреча братьев, помянули добрым словом Николая Васильевича Пономарева. А потом Николай Алексеевич Сличенко подошел к кабинетному роялю и без всякой наигранности, а очень искренне сказал, обращаясь к братьям Пономаревым: «Я хочу спеть и посвятить эту песню вашей маме». И кабинет наполнился звуками его дивного голоса, которым Сличенко покорял весь мир.
МНОГОЛИКИЙ ВИНОКУР
Позвонил Владимиру Винокуру по телефону, чтобы договориться с ним об интервью и неожиданно получил отпор в довольно резкой форме: «Мне сейчас не до интервью». Отказ был тем более неожиданным, что с Владимиром Натановичем знакомы мы были к тому времени уже много лет и интервью я у него брал не единожды, и в дружеских компаниях вместе сиживали.
– Что-то случилось, Володя? – не торопился я обижаться на отказ.
– Случилось-случилось, еще как случилось. Не успел на израильскую землю ступить, и на тебе – сюрприз. Девочку у меня одну, артистку, депортировали.
– Володя, давай все же встретимся, расскажешь все подробно, может, я чем-то помочь смогу.
История, которую рассказал Винокур, была действительно вопиющей. Когда артисты его театра, прилетевшие в тельавивский аэропорт имени Бен-Гуриона, проходили паспортный контроль, пограничник предложил одной из девушек отойти в сторонку. Вскоре явился офицер, актрису куда-то увели. Не было ее довольно долго, больше часа. Винокур забеспокоился, отправился на поиски. Когда ему наконец удалось разыскать нужного чиновника, тот объяснил, что гражданка России Елена Мартынова депортирована из Израиля и уже находится в самолете, улетающем в Москву. «За что?» – обомлел Винокур. Офицер все так же бесстрастно пояснил, что гражданка Мартынова была замечена в занятиях проституцией.
– Нет, ну представляешь, Ленка и проститутка! – неистово возмущался Винокур. – Да ей едва-едва восемнадцать исполнилось. Чистый ребенок. Она, по-моему, еще и с мальчиками не целовалась.
– Погоди, погоди, Володя, – урезонивал я его. – Давай все по полочкам разложим. Тебе сказали, что твоя артистка не подозревается, а замечена в проституции. Так?
– Ну, так, – согласился он.
– А сколько раз до этого она приезжала на гастроли в Израиль?
– Ни разу, – оторопел Винокур. – Она в театре-то несколько месяцев работает и это вообще ее первые гастроли.
– Ну, может, она без театра, просто туристкой когда-нибудь сюда приезжала?
– Тоже нет. Я точно знаю, что она первый раз за границу выехала, я же сам ей помогал загранпаспорт оформлять, получать визу в израильском посольстве в Москве.
– Ну, тогда все не так уж трагично. Паршиво, конечно, что ее депортировали, да еще с такой мерзкой формулировкой, но, я думаю, надо поднять большой скандал вокруг этого дела. Тут либо какая-то досадная ошибка, либо, что скорее всего, произвол местных властей.