Привет, любимая
Шрифт:
– Написать, между прочим, было не трудно.
– Зачем? Чтобы ты психовал? И ты сам должен понимать, Олегу давно надеяться не на что.
Рыжий сидел на кровати, подтянув колени к подбородку и обняв их руками. Молчал. И я молчала.
– Знаешь, Аль, я не дурак. Так к тебе спешил... Летел, сломя голову. С матерью чаю не выпил,
– Да я их сегодня и не ждала. Они должны были только завтра вернуться. И чего тебе с ума сходить? Ты теперь здесь. Все под надзором.
– Тогда не обессудь... Тянуть резину не буду. Сам с ним поговорю.
– Это ваше с ним дело. Кстати, заодно уж и со Светкой разберись.
– А что Светик?
– Ты ничего не заметил? Или притворяешься?
– Я - мужик. Мне можно.
– Чего? Чего? Тебе, значит, можно, мне...
Договорить не удалось. Рот мой вдруг оказался занят очень важным делом.
* * *
Что-то мокрое и холодное коснулось моих пяток. Вот мерзость-то. Так спать хочется.
– Вставай, любимая. Солнце уже высоко.
Сил хватило открыть только левый глаз. И то - с трудом. Мишка стоял у кровати в одних трусах и с полотенцем на шее. Волосы, лицо и грудь были мокрыми. Руки тоже. Умывался и не вытерся.
– Вставай!
– он снова схватился мокрой рукой за мою пятку.
– Рыжий, отстань... Дай поспать-то! Заснули черти когда...
– Тетя Нина на работу уходит. Ругается, что не встаем. Завтрак пропадает.
– А-а-а...
– я зевнула, открыла второй глаз, - Это она просто так. Понимает все прекрасно, просто не может не ругаться - в силу характера.
За окном послышались голоса. Сон окончательно прошел. Кто это в такую рань? Послушать, что ли?
– Здравствуй, здравствуй, - это тетка.
– Мишка у вас?
Принесла нелегкая. Подождать нельзя было? Мало мне неприятностей...
–
– А где он?
– Да ты Альке в окошко постучи, - хитро посоветовала Олегу тетка.
Вот мудрит! Ей и разбудить нас неймется и, вроде, не положено. Пусть Олег будит, а она, дескать, здесь не при чем. Политика! Но Олег-то! Неужели постучит? Вот номер будет!
Мишка подошел к окну и стоял, прислушиваясь к разговору. На его роже блуждала вредная усмешка. Раздался негромкий стук в стекло. Рыжий раздвинул шторки. Всмотрелся в Олега. Кивнул ему. И распахнул настежь окно. Вот ведь актер. И не подумаешь, что он знал о раннем госте.
Олег заглянул в комнату и ошарашено уставился на Мишку. Я лежала и благоразумно притворялась спящей, разглядывая их обоих сквозь ресницы. Из нас с Рыжим получился неплохой дуэт обманщиков. Мишка снял полотенце с шеи.
– Привет, Олежка!
И только тут якобы вспомнил, что не одет, стоит босиком и в одних трусах. Мерзавец. Ай, какой великолепный мерзавец.
– Алька, что, спит?
– настороженно спросил Олег.
– Угу. Подожди, я к тебе сейчас выйду, - Мишка быстро провел полотенцем по груди и плечам, промокая капельки воды, и перекинул свои длинные, крепкие ноги через подоконник.
Куда он, черт рыжий? Куда же он, черт рыжий, полез прямо через клумбу? Цветы-то, цветы! Тетка голову с нас снимет.
Они остановились так, что мне и видно, и слышно их было отлично. У Рыжего всегда все продумано.
– Сволочь ты, Миха!
– враждебно-неодобрительно начал Олег.
– А что случилось?
– прикинулся дурачком Рыжий. Прикидываться дураком являлось его хобби.
– Ты ночевал здесь?
– А где мне ночевать прикажешь?
– У себя!
– Ты же знаешь, бабка умерла. И дом, между прочим, заколочен. Вообще, - он махнул рукой в сторону окна, - Здесь мне лучше.
Зачем он так? Это уже слишком.