Привет, любимая

Квашнина Елена Дмитриевна

– Да ничего ...

Мне было совершенно ясно, что Светке бесполезно сейчас рассказывать о своих проблемах. Она просто не в себе.

– А что, собственно, случилось?

– Ой, такое, такое ... Приедешь - расскажу!

– Одной приезжать или с Рыжим?
– поинтересовалась я.

На

какое-то мгновение в трубке установилась тишина, как будто Светка запнулась. Затем она уже медленнее, чем раньше, проговорила:

– Нет, приезжай, пожалуйста, одна.

Я весь вечер ломала голову, что такое могло у нее произойти? Потому была немного рассеянна. Тетя Нина, которая после перенесенной операции почти не вставала с дивана, заметила с раздражением:

– И что маешься? Ничего у нее не стряслось. Дурака она валяет. А ты к ней бегаешь, как собачка.

– Ладно тебе бухтеть-то!
– отмахнулась я.

Тетка поджала губы и отвернулась. Смотрела на горшки с любимой геранью. На глазах - слезы. Она стала ревнива и обидчива. После операции это проявлялось особенно заметно.

Я жалела тетку. Жалела, потому что любила ее. Даже за гремучий характер. Старалась не показывать этого, но любила. Она мне была более близким человеком, чем отец. Очень боялась ненароком обидеть ее. Тем более теперь.

– Теть Нин! Ты не дуйся, как мышь на крупу, - сказала я ей сердито.
– Все равно поеду. Если, конечно, Миша завтра вечером будет дома.

– Будет он дома! Как же! Жди!
– теребя потрескавшимися от большого количества лекарств пальцами край простыни, буркнула тетя Нина.

Но Мишка, седьмой раз за неделю явившийся домой лишь к ночи, чувствовал себя виноватым и оказался на моей стороне. Вопрос был решен.

Я оставила мужу несметное число инструкций по домашнему хозяйству, по приготовлению ужина. И на следующий день, никуда не заходя, кроме пары магазинов, отправилась к Светке.

Дверь мне открыл Олег.

– Привет, Олежка!
– я вытянула вперед шею.

– Привет!
– он ласково усмехнулся и дотронулся сухими губами до моей щеки. С некоторых пор такое приветствие вошло у нас в привычку. И Рыжему приходилось мириться с этим.

– Что у вас тут случилось? Кто-то умер?
– как всегда неудачно пошутила я.

– Умер!
–

возмутился Олег, стаскивая с моих плеч ветровку.
– Тогда все представлялось бы намного проще!

Пока я возилась со сломанными застежками на туфлях, он рылся под вешалкой, доставая мне тапочки.

Я успела крепко привязаться к нему. Как к брату. Любила его. И почти всегда была его союзницей.

– Так в чем, собственно, дело?
– с сочувствием спросила его, оглядывая себя в зеркале.

– А ты у Светки сама спроси. Второй день все в доме на ушах стоят, - пожаловался он, поднимая с пола мои сумки и пристраивая их на специальный крючок.

Ну, если Олег жалуется!

– Свет, Алька приехала!
– крикнул он в комнату.

В ответ не раздалось ни шороха.

– Проходи, - Олег приобнял меня за плечи и подтолкнул вперед.
– Сейчас и ты на уши встанешь.

Ничего себе обещаньице! Интересно, что здесь все-таки происходит?

В большой проходной комнате на диване лежала Светка. Одетая, как на вечеринку. С мокрым полотенцем на лбу. Рядом с диваном на резной табуреточке стояли чашка с водой и пузырек с каким-то лекарством.

– Ей плохо?
– испугалась я.

– Да, нет, - растерялся Олег. Проследил за моим взглядом и с трудом подавил смешок.

– А лекарство?

– Ты про это? Валерьянка, - с веселой снисходительностью пояснил он и опять сделал над собой усилие, чтобы не хохотнуть.

Я ровным счетом ничего не понимала. Но чувствовала некий подвох. Светка выглядела на все "пять". Лучше, чем когда-либо. Щеки - кровь с молоком. Может, это просто отсвечивает чудный розовый джемпер? Мягкий и пушистый. О таком джемпере я и не мечтала.

Олег с явным удовольствием понаблюдал немного за моей растерянной физиономией. И только потом насмешливо сказал сестре:

– Вставай, симулянтка. Человек больную тетку бросил, к тебе примчался. Хватит комедию ломать.

Светка открыла глаза.

– Пошел вон, дурак!

– Слушаю и повинуюсь!
– откозырял он и отправился на кухню.
– Чайник ставить?