Привет, любимая
Шрифт:
– Есть такая категория женщин, которую я не переношу, - медленно и недовольно начал он уже возле самого дома.
– Какая же?
– спросила я, не испытывая настоящего любопытства. И без его пояснений хорошо знаю, что он любит, а что - нет.
– Категория свиристелок. Они обожают, когда мужики вьются вокруг них, как комары.
Мы шли плохо освещенной улицей.
– Мне хотелось танцевать, а ты меня не приглашал, - лениво защитилась я. Прекрасно понимала, почему его крутит от ревности.
– Значит, и надо было сидеть на месте, а не давать повод тому бородатому типу в очках обнимать тебя у всех на глазах.
– Мы просто танцевали.
– Если это теперь так называется, то я - папа Римский!
– вскипел Рыжий.
– Он же готов был тебя съесть. Облапил-то как!
Положим, съесть бы тот журналистик меня не съел. Однако страстно обнимать пытался. А как еще прикажете привлечь к себе внимание собственного мужа? Я знаю всего лишь один способ, но зато действенный.
– Слушай, Рыжий, умерь свои собственнические инстинкты!
Он остановился у подъезда. Пришлось и мне остановиться. Лампочка на каменном козырьке, как всегда, была разбита. Это хорошо. Соседи не слишком много увидят. Но сколько они могут услышать...
– Что? Будешь обниматься с разными козлами, а мне прикажешь спокойно на это смотреть?!
Ну, завелся. Теперь будет пилить, пока спать не ляжем.
– Нет, - ухмыльнулась я.
– Смотреть не обязательно, надо танцевать со мной самому.
Он больно сдавил мой локоть. Грубая сила - один из главных аргументов. Иногда мне это даже нравилось. Вот как сейчас. Ведь любит же. Иначе, зачем так беситься?!
– Терпеть не могут всяких танцев!
– А вот это ты врешь, друг мой милый, - подпустила я шпильку, направляясь к подъезду без него.
– Только со Светкой три раза танцевал. Не говорю уж про других...
– Светка - невеста, - он догнал меня на лестнице и опять сдавил мой локоть.
– И, вообще, мне же надо было соответствовать? А ты вполне можешь обойтись без танцев.
– Могу, - легко согласилась я и освободила свой локоть
– Впредь изволь обходиться, - тихо прорычал он.
А сегодня он не только злился на меня за вчерашнее, но еще и мучился синдромом похмелья. Потому и цеплялся ко всякой мелочи. Благоразумней с моей стороны молчать и со всем соглашаться.
Я наконец-то собрала сумку и пошла налить тете Нине чашку чая. Заодно сама с ней села. Для передышки предлог прекрасный. Голова все время кружилась, слегка подташнивало. Мишка мог заметить. К тому же, пить хотелось по-настоящему.
– Вы хоть знаете, как туда ехать?
– отхлебывая горячий чай мелкими глоточками, брюзгливо спросила тетка. Она с утра, как и Рыжий, была не в настроении. Не хотела оставаться одна дома. А медсестра у нее за человека не считается. Платная сиделка и все.
– Миша знает, - настроение у меня было легкомысленным.
– А где оно, это Покровское? Далеко?
– Да сказала же: не знаю!
– рассердилась я.
– Наверное, недалеко.
– Ты такая раздражительная стала, Александра, - обиделась тетя Нина. Села насупившись. Стала очерчивать пальцем рисунок на клеенке. Делала это резко и с неприятным скрипом. Мне сразу же стало неловко за глупый срыв.
– Просто я немного устала...
– Вот и не ездили бы никуда!
Ха! Мы и так никуда не ездим. Вся жизнь проходит на работе и дома. Вероятно, это устраивает моего мужа и тетку, а я - так совсем одичала. Нет! На дачу к новоиспеченному Светкиному мужу мы поедем. За городом уж, конечно, лучше, чем в городе. Вдруг получится в лес сходить? И, между прочим, там будет одна молодежь. Без всяких мам, пап, бабок, дедок и теток...
– Заканчивай чаепитие, - скомандовал мне Мишка, застегивая куртку и пристраивая на плече спортивную сумку.
– Я давно в дверях стою.
Мне пришлось оставить свой чай. Лист с инструкциями я вручила медсестре, сиротливо жавшейся в углу на кухне. Торопливо поцеловала тетку и выскочила вслед за мужем.
* * *
Это Покровское оказалось совсем недалеко. Полчаса на электричке, затем минут десять пешком - от станции.
Рыжий несся впереди. Я приотстала. Так давно не была за городом.