Привет, любимая
Шрифт:
Соседи обращали на нас внимание только первые две недели. Перемывали косточки, пока окончательно не вспомнили. Потом привыкли и перестали. Даже Люська Кривая не лезла со своими сплетнями. Она раздалась и стала похожа на большую юлу. Все кряхтела, да на мужика своего изредка жаловалась. Дескать, к рюмке стал часто прикладываться, зараза.
Олег с Таней сидели у нас каждый вечер. От Олега я даже стала уставать. На работу в город -
Не смотря на то, что в город приходилось мотаться пять дней в неделю, я отдохнула душой и окрепла телом. Даже слегка поправилась. Петька Козлов, не удержавшись, сделал мне комплимент. Ехал как-то на своем стареньком мопеде, увидел меня и притормозил.
– Все цветешь, Аленький?
– Да брось ты, Петь!
– Чего, брось-то? Красивая ты, зараза, стала!
– А ты женись на мне, - ехидно предложила я.
– Смеешься?
– укоризненно спросил он.
– Мишка вернется - меня на атомы разложит.
Для деревенских, так же, как и для сослуживцев, существовала легенда, что Мишка в загранке на заработках.
– Он врач, - хохотнула я.
– Как разложит, так и соберет.
– Нет, - открестился Петька.
– Может, тебе и удается с ним справляться, а я - так не возьмусь.
– Зря, значит, я расцветаю, если ты от меня отказываешься?
– мне стало вдруг легко и просто. Я шутила и смеялась. В первый раз с тех пор, как ушел Мишка.
– Ох, зря, - до ушей улыбнулся Петька.
Он крутанул педаль, дождался, пока мотор заработает ровно. И покатил, на прощание махнув мне рукой. Я смотрела ему вслед и чувствовала себя шестнадцатилетней девчонкой, у которой никаких забот, кроме разукрашивания песенников.
К концу лета я совсем ожила. Татьяна удивлялась, не узнавала меня. Олег тихо радовался. Мы несколько раз втроем заглядывали на волейбольную площадку по вечерам. Но там теперь играла молодежь, которую мы знали очень мало. В наше время они пешком под стол ходили.
В город мы вернулись в начале сентября. И то, потому что зарядили дожди. Ни мне, ни тете Нине в город не хотелось. Слишком спокойно жилось в Денисовке. Даже Олег с Таней, которая не любила отдыхать в деревне, проторчали там вместе с нами до осени.
* * *
– Александра Владимировна. Там опять твой хахель трезвонит. Все лето пропадал. Вдруг появился.
Валька нависал над столом, как рыхлый сугроб. Обиженно шмыгал носом.
– Не расстраивайся, Валя, - ласково усмехнулась я.
– Он у меня только до зимы. С декабря я тобой займусь.
И вышла к телефону. Знала - это Роман. И Валька сказал, и больше некому. Олега на работе давно узнавали по голосу. Считали его моим братом. Я и не переубеждала в этом никого. Кстати, Олег заметил наши встречи с деверем. Как-то, еще летом, посоветовал мне один на один:
– Ты этот роман с Романом брось. Не закручивай. Себе хуже делаешь.
Я тогда виновато опустила голову. Отмолчалась. Кивнула. Вроде, как согласилась. И Олег успокоился, больше этот вопрос не поднимал. Кроме всего прочего, была надежда, что Роман уймется. Ан, нет...
– Да?
– Здравствуй, Аля.
– Добрый день.
– Я соскучился!
С ума сошел! Так сразу и говорит, без предисловий! Может, я не права? Может, у него это на самом деле всерьез? И что с ним тогда делать? А, черт... Почему бы и нет? У Рыжего, наверное, баб за это время было - не перечесть... А я все одна. А жизнь продолжается. Попробовать, что ли?
– Ты что молчишь?
– Вас слушаю.
– Мы встретимся?
– Допустим.
– Когда?
– Сейчас соображу ... В субботу устроит?
– Где?
Быка за рога берет, лихой казак! И куда торопится? Может, я еще передумаю.
– У меня.
Повисло напряженное молчание. Потом тихо:
– А тетя Нина? Ваня?
– Ну, это уже моя забота. В восемь часов. Хорошо?
– В семь, Аля! А еще лучше - в шесть!