Привет, прощай и все, что между ними
Шрифт:
– Это не метафора. Если мы не сделаем какой-то пункт из списка, это лишь будет означать, что мы умеем приспосабливаться к обстоятельствам. Что мы умеем справляться с непредвиденными ситуациями. И это хорошо, понимаешь?
– Ты прав. – Клэр проглатывает вставший в горле ком. – Я знаю, что ты прав.
И все же ей вдруг становится грустно. Конечно, Эйден не мог подумать иначе. Он ужасно хочет, чтобы они остались вместе. Даже если бы перед ним на тротуаре появилась надпись: «КЛЭР И ЭЙДЕНУ СЕГОДНЯ НАДО ОБЯЗАТЕЛЬНО РАССТАТЬСЯ», выведенная яркими цветными мелками, то ему бы удалось придумать кучу доводов против и постараться повернуть все в лучшую для
Похоже, дело не в судьбоносных знаках, а в людях, готовых использовать любое найденное ими доказательство, чтобы убедить себя в том, что им кажется правдой.
Клэр кажется вполне очевидным, что такое начало свидания не сулит ничего хорошего, и она даже ощущает от этого легкое удовлетворение. Это вроде как подтверждение того, что она права, и теперь даже Вселенная согласна с ней в том, что единственный разумный выход – это порвать с Эйденом.
Но при мысли о том, что ей действительно придется это сделать, на Клэр обрушивается волна горечи. Она приближается к Эйдену, чувствуя себя немного неуверенно.
Эйден по привычке заключает ее в объятия. Раздается звук заведенного мотора, над головами кричат птицы. Голубое небо постепенно становится серым, и Клэр прижимается щекой к мягкой ткани рубашки Эйдена.
– Кто бы мог подумать, что у тебя есть пунктик все контролировать? – говорит он с улыбкой, отстраняясь от нее. Аккуратно забрав у Клэр лист бумаги, Эйден распрямляет его. – Похоже, и восьмой пункт придется исключить.
– Осенний бал, – кивнув головой, соглашается Клэр. – Наш первый танец.
– Точно! Но в спортзал нам тоже не попасть. Жаль, что мне нельзя быть романтичным, а то бы я потанцевал с тобой прямо здесь.
– Я и так знаю, как ты танцуешь.
– Ты еще не все знаешь. Но не волнуйся. Вечер только начинается. Самое лучшее я всегда приберегаю на потом.
– Буду ждать с нетерпением, – отзывается Клэр и тут же понимает, как сильно ей этого хочется на самом деле.
Что бы ни случилось, у них впереди еще целая ночь.
Может, этого будет достаточно.
Клэр берет Эйдена под руку, и они возвращаются к машине. Поднимается ветерок, и она замечает в нем прохладу – приближается осень. Обычно ей нравится это время года. В последние недели стоит ей заикнуться о колледже, как ей непременно рассказывают об осенней листве Нью-Гэмпшира: ярко-красные, желтые и оранжевые цвета, разбросанные по кампусу и за его пределами. Клэр не сомневается, что когда доберется туда, то тут же влюбится в эту красоту. Но сейчас она не хочет думать о приближении осени. Она хочет остаться в настоящем как можно дольше.
Они подходят к машине, и Клэр резко останавливается.
– Черт! – Она оглядывается через плечо. – Я должна была взять себе что-то на память.
– И все-таки это квест.
– Я просто подумала, что это будет здорово. Ну, знаешь, забирать что-то на память из каждого места, где мы будем останавливаться.
Эйден смотрит на нее, склонив голову набок.
– А это точно не тщательно продуманный план кражи тех драгоценных камней из класса геологии?
– По-моему, ты немного преувеличиваешь их ценность. Но все равно нет.
– Очень хорошо.
Эйден наклоняется и подбирает с земли обычный камень, серый и округлый. Протерев его подолом клетчатой рубашки, он с серьезным видом протягивает его Клэр.
– Вот, держи.
Клэр ощущает на ладони его вес. Она проводит большим пальцем по гладкой поверхности, вспоминая о том первом дне, когда увидела Эйдена в классе, о том, как
Эйден торжественно произносит:
– Властью, данной мне пятерками, полученными по геологии у мистера Коди в одиннадцатом классе, я с радостью официально объявляю этот камешек драгоценным.
Удивительно, но в этот момент для Клэр он таким и является.
Остановка вторая
Пиццерия
19.12
Несколько минут они просто стоят около «Слайсис» и рассматривают незнакомые лица через запотевшие окна.
– Быстро они переехали, а? – говорит Эйден, косясь на столик в углу, за которым раньше всегда сидели его приятели из команды по лакроссу [3] и который сейчас был занят десятиклассницами, склонившимися друг к дружке и что-то показывающими на телефонах.
3
Контактная спортивная игра между двумя командами с использованием небольшого резинового мяча и клюшки с длинной рукояткой. (Прим. ред.)
– Как говорится, с глаз долой… – небрежно бросает в ответ Клэр, хотя ей самой это тоже не по душе.
Казалось, что после двух недель прощаний – целых две недели они одного за другим провожали друзей – в городе почти никого не останется. Однако в этом месте все по-прежнему: почти все столики заняты, внутри царят смех, разговоры и шум.
Вот только это уже больше не их смех, разговоры и шум.
Эйден поворачивается к Клэр, его голубые глаза блестят.
– Дай угадаю, – потирая руки, говорит он. – Это первое место, где я что-то пролил на тебя?
Клэр качает головой:
– Нет.
– Первое место, где ты увидела, как я запутался в собственных ногах? Первое место, где ты увидела, как я могу умять четыре куска пиццы за десять минут? Первое место, где я проделал тот трюк из трубочки и салфетки?
– Это первое место, где мы заговорили, – останавливая Эйдена, отвечает Клэр. Она знает, что он мог продолжать весь вечер. – Не то чтобы это был настоящий разговор, но тогда ты впервые заговорил со мной в принципе.
– Ах, точно! Теперь вспомнил. Уверен, я сказал, что ты самая красивая девушка на планете, и тут же с ходу предложил встречаться.
– Близко. – Клэр улыбается. – Ты попросил меня передать тебе пармезан.
– Ой. Это один из последних пунктов в моем списке фраз для покорения дамских сердец.
– А со мной сработало.
Эйден открывает дверь в пиццерию.
Внутри ресторана клубится пар и пахнет помидорами и моцареллой. Здесь только два человека средних лет – ссутулившаяся над пиццей пара за столиком в углу, обеспокоенно взирающая на царящий вокруг хаос. В остальном же почти все моложе восемнадцати. Так было всегда – это не столько ресторан, сколько место для обеда за пределами школы, место встречи после уроков, место гулянок старшеклассников на выходных. Потрескавшиеся кожаные диванчики и простые коричневые столы, вдоль одной из стен – ряд старых игровых автоматов, на другой висит правило в железной рамке, согласно которому пиццу здесь подают только ломтиками, – эта пиццерия всегда была заполнена молодежью.