Привет, прощай и все, что между ними
Шрифт:
Когда она поворачивается к Эйдену, он улыбается ей.
– Привет, – говорит он и наклоняется, чтобы нежно толкнуть ее плечо своим.
– Привет, – тихо отвечает Клэр, и ее голос почти тонет в шуме зала, в шуме, который больше уже не будет принадлежать им. Но Эйден все равно слышит ее.
– Ты можешь передать пармезан?
Она берет сыр и протягивает ему с легкой улыбкой. Но позже, когда никто не видит, когда пицца съедена и никто не помнит про шейкер с сыром, Клэр просто не в силах сдержаться – она снова берет его и прячет в свою сумочку.
Остановка
Пляж
19.54
Компания выходит на улицу. Небо уже стало темно-розовым, превратив деревья, фонарные столбы и двускатную крышу железнодорожного вокзала в таинственные силуэты. Все вместе друзья идут к машине Эйдена, припаркованной на углу улицы, и, остановившись у капота, как было тысячи раз до этого, решают, куда поехать и чем заняться дальше.
Только вот раньше их всегда было больше и они громко спорили. Но за последние пару недель все остальные друзья разъехались в разные концы страны, и теперь их маленький пригород Чикаго был словно центр колеса, от которого в разные стороны расходились спицы. Кэролайн уехала в Техас, Уилл – в Огайо, Элизабет – в Северную Каролину. Джорджия еще сто лет назад отправилась в специальный поход для первокурсников к северу от Нью-Йорка, а близнецы Люсия и Матео поехали на машине в Стэнфорд, чтобы успеть посмотреть по дороге достопримечательности. А на этой неделе, когда начался учебный год в Университете штата Иллинойс, они потеряли и остальных – их друзья разом переселились южнее.
– Странно как-то, да? – спрашивает Клэр, засовывая руки в карманы.
Стелла кивает, неподвижно глядя на асфальт.
– «И стало их четыре…» [5] – цитирует она, и все погружаются в молчание.
Сумерки еще не сменила ночная темнота, но вдруг вспыхивают фонари, отбрасывая на тротуар длинные тени.
Скотти наконец решает заговорить:
– Ну так что, каков план?
– Ничего интересного, – говорит Стелла, вытаскивая из сумочки телефон и пролистывая сообщения. – Почти все уже уехали. Но, похоже, Энди Кимбалл собирает у себя народ чуть позже вечером. А Майк Пачтлер и еще кое-кто из парней собираются в боулинг. Говорят, если мы хотим, можем пересечься с ними.
5
Строчка из считалочки про десять негритят в переводе С. Я. Маршака.
– А на худой конец, мы всегда можем потусоваться у меня на заднем дворе, – говорит Скотти. – Так, ради смены обстановки.
– У тебя есть задний двор? – в притворном удивлении спрашивает Клэр. Ведь этим летом они почти каждый вечер проводили там, поедая под звездным небом испеченное его мамой печенье.
– Если честно, – говорит Эйден, хлопнув по капоту, чтобы все посмотрели на него, – мне кажется, будет лучше, если каждый из нас пойдет куда захочет.
Скотти, помрачнев, смотрит на лучшего друга:
– Так что… все?
– Вот-вот, а как же «провести время с друзьями»? – нахмурившись, спрашивает Стелла у Клэр. – Или ты собираешься в нашу последнюю ночь оставить меня одну с этим клоуном?
–
– Точно, – поддакивает Эйден. – Только заедем в пару мест.
Стелла смеется:
– Дай угадаю! Клэр составила список!
– Клэр составила список, – соглашается с улыбкой Эйден.
– За и против?
– Нет, скорее это план сегодняшнего вечера.
– Эй! – хмурясь, восклицает Клэр. – А как еще нам все выяснить?
Скотти закатывает глаза:
– Ну да, вы ведь не знали, что поедете учиться в колледж. Это произошло так внезапно!
– Дело не в этом, – говорит Клэр и смотрит на Эйдена. Они встречаются взглядами, и он тут же улыбается. Эту улыбку она любит больше всего – это как рефлекс, автоматическая реакция, от которой не удержаться и которая происходит лишь тогда, когда он смотрит на нее.
– А в том, что мы никак не можем прийти к согласию, – подхватывает Эйден и протягивает запястье, показывая им наручные часы. – И мне осталось… э-э-э… десять часов, чтобы убедить ее. Нельзя терять ни минуты!
– Созвонимся позже, – забираясь в машину, говорит Клэр, а когда Стелла скептически смотрит на нее, добавляет: – Даю клятву на мизинцах!
– Знаешь, кто наверняка не примет клятву на мизинцах? – спрашивает Стелла, упираясь локтями в открытое окно машины. – Беатрис Сент-Джеймс.
Клэр не может удержаться от смеха.
– Мне так повезло – ведь у меня есть ты!
– Еще как повезло, – соглашается подруга. Вдруг ее лицо становится необычайно серьезным. Быстро обернувшись, она наклоняется ближе к Клэр и шепотом произносит: – Эй, удачи! И слушай…
Клэр ждет, склонив голову набок.
– Я наверняка говорила, что вам лучше не пытаться остаться вместе, что это безумие…
– Да, обмолвилась об этом пару раз.
– Но… – Стелла замолкает и облизывает губы. – Но… я не знаю.
Клэр удивленно смотрит на подругу. Фраза «Я не знаю» совсем не ассоциируется у нее со Стеллой, от которой обычно слышишь что-то в духе: «Я же тебе говорила!», «Поверь мне» или «План такой».
– В смысле то, что есть у вас, – это… очень круто. – Стелла снова оборачивается через плечо, чтобы посмотреть на Эйдена и Скотти, которые о чем-то разговаривают в нескольких шагах от машины. – Так что я не знаю. Думаю… Наверное, я просто пытаюсь сейчас сказать, что понятия не имею, как тебе лучше поступить.
– Ты очень помогла, – говорит Клэр, похлопывая ее по руке. – Спасибо за поддержку.
Стелла смеется:
– Прости.
– Все нормально. Даже здорово. Мне очень не хватало тебя, чтобы поговорить об этом. Все это так трудно…
За спиной Клэр распахивается дверца, и Эйден садится на место водителя, выжидающе смотрит на подруг и улыбается.
– Готова? – спрашивает он, и Клэр испуганно кивает.
– Увидимся позже, – говорит Стелла, стукнув ладонью по дверце машины, и отступает к Скотти, который поднимает руку.